Привел в кухонную зону корабля, усадил, и метнулся по-быстрому снять с себя мокрые шмотки, бросив на ходу, топчущейся рядом, Алиске:
– Чайник поставь! И печенье на стол, чаем поить его будем!
Шмотки Первого капитана неплохо так мне подошли. Мысленно послав ему привет (пусть ему икается!), вернулся назад. Чайник уже кипел, а фиксианец скрутился в кресле, поджав под себя ноги. Алиска притащила ему свое одеяло, накинув на плечи.
– Все будет хорошо… он не такой злой, только кажется…
Эх, ребенок! Знала бы ты, сколько я творил… да по мне расстрел плачет горючими слезами. За самосуд. За убийство, пытки… тех, кого закон называл людьми, защищал и сажал в теплые камеры, предоставляя жратву и койку забесплатно. За счет законопослушных граждан.
Вот почему я послал этот закон к черту. Он защищает тварей, а не простых людей. Не таких, как этот фиксианец или Алиса.
Поморщился, и плеснул кипятка в чашки, заваривая порошок чая. Здесь чай, как кофе… заливаешь кипятком, и он растворяется. Нормального бы… листового… с липой, чабрецом… мятой, в конце концов…
Да где его взять, в космосе?
– Вот, держи кружку, – вложил в худые руки кружку, удерживая его ладони своими. – Горячий… сладкий. Крепкий. То, что надо. Давай-ка, пей.
Он зябко повел плечами, аккуратно и будто опасливо поднял кружку к тонким губам, делая осторожный глоток.
– Ну, вот и славно, – хмыкнул я, с облегчением расположившись рядом на стуле и беря свою кружку. – Алиса, садись, давай, тоже наливай себе и печенье трескай. Или спать иди.
Алиса предпочла примоститься за кухонной стойкой, взобравшись с ногами на высокий стул. Чай по-настоящему обжигал. Мне привычно. Дед только кипяток в кружку плескал, а когда по тайге находишься по морозу или ветру, это такое удовольствие залить в себя горячий душистый кипяточек, с закопченного чайничка над костром. Фиксианец больше держал в руках кружку, грея ладони о стенки кружки, наверняка обжегшись. Девочка же с детской непосредственностью и некультурно окунала в горячий чай печенье, поедая его размокшим. Ну и когда нарушать правила этикета, как не в детстве? Пускай ее…
Недолго продлилось молчание…
– Кто ты?
Я удивленно поднял бровь.
– В смысле?
Красивые фиолетовые глаза смотрели на меня серьезно, уже без той боли и пожирающего изнутри страха. Только напряженное ожидание чего-то.
– Ты эмпат?
– Я?! – Алиса сунула половинку печенья в рот, и уставилась на нас. – Ты у нас здесь эмпат. И только!
Норн опустил глаза на кружку в своих руках.
– Бери печенье. Думаю, с него не помрешь. Кокосовое, без муки, – хмыкнул я.
Норн аккуратно взял из пододвинутой мной раскрытой коробки белоснежное колечко печенья.
– Ты сказал… что видел его.
Ничего такого я не говорил.
– Крыса, – безжизненно.
Видеть-то я его видел, но сейчас он его к чему вспомнил? И не нравится мне его тон… я припомнил Крыса. Пират, конечно, паршивый… ну, так ведь крокрысс… да твою же маковку! Я аж поперхнулся чаем, наконец, сложив два и два. «Гостья из будущего» фильм моего детства был таким… наивным. И пираты в нем не пугали совсем. Но сейчас припомнив, как в фильме попытались показать Крыса в его истинном обличье, и, вспоминая со скрипом книги, я понял еще одну вещь – истинное уродство этого существа ни Булычев, ни режиссер фильма передать не смогли. То, что я «словил» фоном от Третьего было хуже Хищника и Чужого.
– Так, стоп, – проговорил я. – Так это Крыс? М-да… я совсем забыл, что из себя представляет крокрысс… вот же тварь! И часто он лица твоих друзей примерял?
Кружка, практически полная, выскользнула из ладоней фиксианца. Я резко поддался вперед, по какому-то наитию рванувшись к нему раньше, и поймал ее.
– Ты телепат? – новый вопрос вновь поставил в тупик.
– Нет, – с досадой буркнул. – Алиса, люди бывают эмпатами и телепатами?
Девочка тут же откликнулась:
– Нет! Эмпаты только жители Фикса!
– Слышал? – усмехнулся я, возвращая ему кружку. – А этого пирата ты мне протранслировал.
– Я не транслировал, – негромко возразил Норн, смотря на меня. – Я эмпат.
– Ну, чувства транслировал!
Он вздохнул.
И неохотно проговорил:
– Эмпатическое слияние возможно только с эмпатом.
Я чуть не подавился, когда до меня дошло. Чего?! Я?!
– На Земле известны только три вида, способные на эмпатическую связь с нами. Дельфины, осьминоги и кошки. Земля – единственная планета в этом плане. На Фиксе, кроме нас, были только оринги. Птицы. Вымершие шесть сотен лет назад.