Я взял в руки маленькую коробочку пульта.
– И сейчас, во избежание будущих проблем, я тебе продемонстрирую для чего они нужны.
И нажал кнопку.
Алиса с коротким болезненным вскриком, схватилась руками за шею, где чуть ниже я ввел ей чип. Выгнулась от боли, падая со стула. Девочка закричала, забилась на полу…
– Прекрати это!
– Это всего лишь боль, – я отключил чип, и Алиса, всхлипывая, села на полу. По личику текли слезы.
Жаль, мне нельзя было иначе…
– У этого чипа несколько функций. Первая… это ты видел. Продолжительный электрический разряд. Это больно. Вторая функция… отслеживание. Если ты отойдешь от Алисы… или она окажется от тебя больше чем на два километра… то сработает третья функция. Чип пройдет в мозг. И взорвется. И Алиса умрет.
Норн с болью прикрыл глаза.
– Зачем? Она ребенок…
– Вот именно. Твоя глупость – ее смерть. Ты. Меня. Понял?
Молчание.
– И еще кое-что… если, каким-либо образом… мое сердце перестанет биться… Алиса умрет. Если вы оба попробуете бежать… ты меня понял. Она умрет. Раньше, чем ты сможешь ей помочь. И тогда тебе, тебе, придется объяснять ее отцу, который наплевал на свою работу и помчался на край Галактики, чтобы узнать, что случилось с двумя капитанами из трех – почему его маленькая дочь умерла. Плохой расклад, верно?
Я убрал пульт. На Норна смотреть было нехорошо. Хреново ему было… к своей боли он привык, к угрозам к себе – тоже самое. Но ребенок? Чужой ребенок, виноватый только в том, что оказался рядом с ним?! Нет, Норн Иильс не может позволить, чтобы с ним что-то случилось.
– Пожалуй, на сегодня хватит посиделок. Алиса, – я поднял девочку на ноги, грубовато оттер ее щеки от слезинок. – Ну, извини. Но Третьему нельзя пока уходить от меня. И быть одному ему тоже нельзя… поэтому вы двое теперь будете спать в одной каюте. Присмотри за ним, хорошо? А то вдруг в следующий раз я не успею его разбудить?
Девочка промолчала, не смотря на меня.
Тот я еще гад… знаю.
Глава 7: Шрамы. Связь с капитанами.
Пираты добрыми не бывают.
– На что ты надеешься, капитан? Думаешь, тебя спасут?
Норн не собирался отвечать. Нет, не спасут. Когда он впервые очнулся в застенках в полной темноте и в цепях… уже тогда он понял – это конец. Уж точно для него. О Киме он старался не думать. Скорее всего друг тоже в плену, достаточно далеко от него и в таких же застенках. Или же… мертв.
Хлесткий удар электрического хлыста, обжигающего кожу.
– Молчишь? Ничего… заговоришь. И закричишь. Это я тебе обещаю. У меня много времени и возможностей. Ты ведь знаешь, просто это не закончится.
Крокрысс вцепился в волосы, оттянув назад, заглядывая в глаза, и зло щеря зубы.
– Ты умолять меня будешь… чтобы просто сдохнуть. И про галактий расскажешь, лишь бы я тебя убил.
– Не дождешься.
Крыс только усмехнулся, и по его лицу пробежала судорога, меняя черты… над ним навис уже Ким. И от лица друга, в миг ставшего чужим, его передернуло от того, что пряталось под этой маской. От грязного, тошнотворного фона, наполненного трясиной и гнилью...
– Скажешь… когда дойдешь до края. Когда смерть станет желанной мечтой… а я вдоволь наиграюсь.
«Наиграться» пират так и не смог, и плен с пытками и моральными издевательствами обернулся вечностью в темноте. И пытки… Крыс всегда выбирал либо лицо Кима, либо Сева. Чаще… Кима. Это не могло обмануть, но как же жутко было смотреть на эти маски!
Маски, которые проникали даже в сны…
*******************
– Просыпайся… ПРОСЫПАЙСЯ! – кто-то жестко встряхнул за плечи и сквозь муть очередного кошмара его сознание кто-то будто подцепил крючком, вытаскивая под свет корабельных панелей на потолке каюты.
По глазам ударил приглушенный свет, но куда раньше пришло ощущение иного – будто опустилось теплое одеяло, обволакивая и становясь преградой перед захлестывающим волной страхом. Свет был после. Как и понимание, как загнанно быстро бьется двойное сердце, заставляя задыхаться.
– Это начинает надоедать… третью ночь подряд, у тебя совесть есть?! – раздраженно говорит пират.
– Извини… что помешал, – хрипло говорит Норн.
Пират грубовато усаживает его, подсовывая под спину подушку. Человеческие спальные места всегда были мягче и уютнее, чем фиксианские. В частности, подушки в их культуре отсутствовали, а спальное ложе было жестким матом-матрасом. Норну всегда нравились человеческие постели, запах свежего постельного белья… хотя большинство его сородичей сочли бы это вредным сибаритством.