Но после первой победы программа Кеннеди начала пробуксовывать. Законопроект о том, чтобы важнейшие вопросы выносились на референдум, не получил поддержки Конгресса. То же самое произошло и с законопроектом о национальной системе медицинского страхования. И сам Кеннеди уже не столь энергично штурмовал каменную стену, воздвигнутую перед ним Конгрессом. Нет, у Кеннеди и его помощников не опустились руки, однако все усилия не приносили результата.
И когда пошел последний год его пребывания в Белом доме, ощущение неминуемого поражения вызывало в Кеннеди всевозрастающую злость. Он знал, что отстаивает благородную идею, что дело его правое, что он ни в чем не может упрекнуть себя, что выбранный им путь служит исключительно процветанию Америки. Но, похоже, ни разум, ни мораль не играли решающей роли в политическом процессе.
Президент Кеннеди подождал, пока его ближайшие советники нальют себе чаю.
— Я, возможно, не буду баллотироваться на второй срок, — начал он. Посмотрел на вице-президента. — Элен, я хочу, чтобы ты начала готовиться к избирательной кампании.
Все остолбенели, а Элен Дюпрей улыбнулась президенту. Впрочем, советники прекрасно знали, что улыбка эта — грозное политическое оружие.
— Френсис, я думаю, что такое решение требует всестороннего обсуждения с твоими помощниками. И проводить его лучше в мое отсутствие. Но прежде чем уйти, я хочу сказать тебе следующее. Я прекрасно понимаю твое разочарование. Но поверь, я не смогла бы добиться лучшего результата, при условии, что меня изберут на этот пост. Я думаю, тебе надо запастись терпением. Твой второй срок окажется более эффективным.
— Элен, ты знаешь не хуже меня, — в голосе Кеннеди слышались нотки раздражения, — что в свой первый срок президент всегда добивается большего, чем во второй.
— В большинстве случаев это справедливо, — кивнула Элен Дюпрей. — Но, может, на второй срок ты получишь другой состав Палаты представителей. У меня есть и личные соображения. Мои позиции усилятся, если я прохожу в вице-президентах два срока, а не один. И твоя поддержка будет более весомой, если ты будешь выступать в ранге президента, отслужившего максимальный срок, а не президента, изгнанного из своего кабинета демократическим большинством Конгресса.
Она взяла со стола папку с материалами повестки дня, поднялась.
— Уходить тебе не обязательно, — попытался остановить ее Френсис Кеннеди.
Дюпрей обворожительно улыбнулась уже не только ему, но и всем присутствующим.
— Я уверена, что в мое отсутствие твои помощники смогут высказываться более откровенно. — И она покинула Желтую комнату.
Четверо мужчин, оставшихся за одним столом с Кеннеди, молчали. Всех четверых, его ближайших советников, он назначал лично, и ответственность они несли только перед ним. Президент словно превратился в некоего циклопа с одним мозгом и четырьмя дополнительными руками. Этими руками стали для него ближайшие помощники. Они же были и его лучшими друзьями и, после смерти жены, членами семьи.
После того как за Дюпрей закрылась дверь, мужчины закрыли папки с документами, потянулись к чаю и сандвичам.
— Элен, похоже, в этой администрации самая умная, — как бы мимоходом бросил Юджин Дэззи, руководитель аппарата президента.
Кеннеди улыбнулся. Все знали слабость Дэззи к красивым женщинам.
— А что думаешь ты, Юдж? Ты тоже полагаешь, что мне надо набраться терпения и идти на второй срок?
Десять лет тому назад, когда Френсис Кеннеди пришел в большую политику, Юджин Дэззи возглавлял одну из крупнейших компьютерных корпораций. С конкурентами он не церемонился, проглатывая их одного за другим, но происходил он из бедной семьи и сохранил веру в социальную справедливость. Правда, базировалась она на здравом смысле, а не на романтическом идеализме. Он пришел к выводу, что процесс концентрации денег в руках все меньшего и меньшего количества людей приобретает в Америке угрожающие масштабы и в долговременной перспективе может стать угрозой демократии. И когда Френсис Кеннеди выдвинул лозунг истинной социальной справедливости, Дэззи взял на себя организацию финансовой поддержки, которая помогла Кеннеди стать президентом.