Прежде всего они быстренько и со вкусом трахнулись. Ливия не без иронии отметила, что это тот самый случай, когда можно получить удовольствие, одновременно служа революции. А Зонци будет наказан за его гордыню и самодовольство, за то, что польстился на любовь старшей по возрасту женщины. Она одержит как тактическую, так и стратегическую победу. И все же бедный Зонци. Как ты прекрасен! Смуглая кожа, большие глаза, черные волосы, аккуратные усики, пенис, твердый, как бронза. «Ах, Зонци, Зонци, — прошептала она меж его бедер. — Всегда помни, что я тебя люблю».
Она накормила его, они выпили бутылку отличного вина, вновь трахнулись. Зонци оделся, поцеловал ее на прощание, на его лице ясно читалась уверенность в том, что он заслужил право на такую счастливую жизнь. После его ухода она оглядела магазин. Собрала свои вещи, кое-какие дорогие сувениры, сложила все в чемодан Джабрила. Она выполняла инструкции: в магазине не должно остаться следов появления Джабрила. Попыталась стереть свои отпечатки пальцев, хотя понимала, что это напрасный труд. Где-то они да останутся. С чемоданом в руке переступила порог, заперла дверь магазина, вышла из здания аэропорта. Ярко светило солнце, женщина из ее группы ждала в автомобиле. Ливия поставила чемодан в багажник, села на переднее сиденье, поцеловала женщину.
— Слава богу, все закончилось. — В голосе слышалось сожаление.
— Может, оно и к лучшему, — ответила женщина. — На магазине мы даже заработали.
Джабрил и его люди летели экономическим классом, потому что Тереза Кеннеди, дочь президента Соединенных Штатов, и шестеро охраняющих ее агентов Секретной службы путешествовали первым классом. Джабрил не хотел, чтобы передача замаскированного под подарки оружия происходила у них на глазах. Он также знал, что Тереза Кеннеди появится в самолете лишь в самую последнюю минуту, а агенты Секретной службы не удосужатся заранее осмотреть самолет. Во-первых, Тереза Кеннеди славилась тем, что в любую минуту могла поменять прежнее решение, а, во-вторых, по мнению Джабрила, потому что разленились и расслабились.
В самолете, аэробусе, хватало пустых кресел. В Италии нашлось не так уж много людей, решивших отправиться в Америку в первый день Пасхи, и Джабрилу оставалось только гадать, почему дочь президента остановила свой выбор именно на этом рейсе. В конце концов, она была католичкой, пусть в последние годы и приобщилась к новой религии, которую исповедовали либеральные леваки. Его такая ситуация очень даже устраивала: меньшее число заложников упрощало контроль над ними.
Часом позже, когда самолет уже находился в воздухе, Джабрил наклонился вперед, а женщины начали раскрывать коробочки от Гуччи. Мужчины встали, повернулись к женщинам, заслоняя их своими телами от посторонних взглядов. Рядом пассажиров не было, так что им никто не мешал. Гранаты женщины передавали Джабрилу, а он быстро закреплял их на поясе. Трое мужчин получили пистолеты, которые исчезли в карманах пиджаков. Один пистолет взял Джабрил, вооружились и женщины.
Как только розово-лиловый пакет опустел, Джабрил подозвал стюардессу, которая шла по проходу. Она увидела гранаты и пистолет еще до того, как Джабрил прошептал ей несколько слов и взял за руку. Изумление, шок, страх, по очереди отразившиеся на лице стюардессы, он видел не впервые. А потому ободряюще ей улыбнулся. Двое мужчин встали так, чтобы контролировать весь салон. Джабрил так и держал стюардессу за руку, когда они вошли в салон первого класса. Агенты Секретной службы сразу увидели и гранаты, и пистолет. Джабрил улыбнулся и им:
— Оставайтесь на своих местах, господа.
Дочь президента медленно повернулась к нему и заглянула в глаза Джабрила. Лицо ее превратилось в маску, но испуга он не увидел. Храбрая девочка, подумал Джабрил, и симпатичная. Жаль, что жить ей осталось совсем ничего. Он подождал, пока его женщины усядутся в салоне первого класса, а потом приказал стюардессе открыть дверь в кабину пилотов. Джабрил входил в мозг гигантского кита, чтобы обездвижить все его тело.
Когда Тереза Кеннеди в первый раз увидела Джабрила, по ее телу внезапно пробежала дрожь. Подсознательно она узнала его. Вот он, демон, о котором ее предупреждали. На узком смуглом лице читалась жестокость. Тяжелая нижняя челюсть превращала его в монстра из ночного кошмара. Гранаты, висевшие на поясе, напоминали зеленых лягушек. Потом она увидела трех женщин в темных брюках и светлых пиджаках, вооруженных автоматическими пистолетами. И шок сменился острым чувством вины. Черт, она-таки втянула отца в передрягу. Не следовало ей пренебрегать советами Секретной службы. Она наблюдала, как Джабрил, держа стюардессу за руку, идет к кабине пилотов. Повернулась к начальнику своей охраны, но тот не отрывал взгляда от вооруженных женщин.