– О чем? – спросил Роман, не глядя на женщину, которая сочла необходимым нацепить на кончик носа очки в черепаховой оправе и застыла на стуле как изваяние.
– Сейчас узнаете, лейтенант. – Она не сводила глаз со Сьерры. – Я… Мы не могли бы поговорить с вами наедине?
Роман с трудом подавил улыбку, увидев, как вытянулось лицо сержанта.
– Гражданка не захотела сказать мне, в чем дело, лейтенант.
– Ладно. – Роман снова взглянул на Сьерру. – Подожди за дверью, у меня есть кое-что для тебя. Только не уходи, пока мы не поговорим.
Сьерра со вздохом встал и вышел из кабинета.
– Слушаю вас, – повернулся Роман к женщине и. достав сигарету, закурил.
Женщина откашлялась, поправила на носу очки и, словно опасаясь, что ее может услышать посторонний, наклонилась вперед и еле слышно прошептала:
– Я телефонистка из Сантьяго-де-Лас-Вегас.
Роман тоже подался к ней.
– Извините, я вас совсем не слышу, вы не могли бы говорить погромче? Здесь никого нет. Кто вы?
– Телефонистка из Сантьяго-де-Лас-Вегас, – повторила женщина громче и покосилась на дверь. Потом перевела взгляд на Романа, который терпеливо ждал. – Мне нужно вам кое-что сообщить.
– Пожалуйста, я вас слушаю, – отозвался Роман. – Можете говорить.
– Речь идет, – сказала женщина многозначительно, – о важном деле.
– Говорите, прошу вас, – взмолился Роман, стараясь, чтобы на его лице не отразилось раздражения, вызванного затянувшимся предисловием.
– Как я вам уже сказала, я телефонистка из Сантьяго-де-Лас-Вегас. Я сказала вам это, верно?
– Сказали, сказали, – буркнул Роман, с силой раздавив окурок.
– Вернее, я одна из телефонисток. Нас на станции несколько человек: Марикуса Гутьеррес, Идалия Лима и ваша покорная слуга Анхелика Торрьенте-и-Санчес. Так вот, в ту ночь… точнее сказать, в ночь преступления, то есть восемнадцатого декабря или, вернее, в ночь на девятнадцатое, я была дежурной, как я вам уже сказала.
– Вы мне этого не говорили. – Роман вздохнул.
– Разве? Ну так теперь говорю. Так вот, я дежурила в ночную смену, когда был сделан этот вызов…
– Какой вызов? – Роман с отчаяния закурил новую сигарету.
– Тот самый вызов, первый. Но давайте по порядку. Всего было два вызова, понимаете? Первый вызов и второй вызов.
– Первый вызов и второй вызов, – повторил Роман, глядя в потолок. – Так, понятно, и кому же?
– Что кому?
– Кому звонили? – произнес лейтенант чуть ли не по слогам, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие.
– Разве я не сказала? – искренне удивилась женщина.
– Нет.
– Да на базу же, на автобазу. Это было, в общем-то довольно странно, вы не находите?
Романа вдруг живо заинтересовала и эта женщина то, о чем она говорила, и звонки; раздражение как рукой сняло. Он еще сильнее подался вперед, облокотившись на стол.
– Прошу вас, пожалуйста, подробнее. Вы говорите что было два звонка на базу… ночью?
– Совершенно верно, – женщина победно улыбалась.
– В котором часу? Может быть, вы помните…
– Прекрасно помню, – произнесла женщина не без гордости. – У меня превосходная память. Кроме того, я все записала. Да-да. Я записала точное время. Ведь это были такие странные звонки!
Она порылась в маленькой черной сумочке у себя на коленях и, вынув оттуда крошечный блокнотик, раскрыла его.
– Вот. Сейчас посмотрим. В ноль часов двадцать минут на базу позвонили из Гаваны. Абонент ответил. А потом…
– Минутку, – прервал ее Роман, побледнев. – Вы уверены, что звонили именно в это время?
– Абсолютно. Когда я дежурю, я всегда записываю вызовы, понимаете? Не все, конечно. Но этот звонок был такой странный. Как вам объяснить? Ночью на базу почти никогда не звонят. А ведь потом, часа в три, начались звонки в полицию, в следственный отдел…
Теперь одна мысль засела в мозгу у Романа: убийство было совершено как раз между двенадцатью и часом ночи. Он прикурил, новую сигарету от окурка и пристально посмотрел на женщину.
– Ну а второй звонок?
– Со вторым звонком дело не так просто. – Женщина уже заметила, с каким жадным интересом слушает ее лейтенант.
– То есть? – Роман не в силах был скрыть свое нетерпение.
– Сейчас скажу. Тут-то и начинается самое странное.
Роман затаил дыхание.
– Когда позвонили во второй раз, между прочим снова из Гаваны, телефон был занят.
Занят? – пробормотал Роман и закрыл глаза, лихорадочно пытаясь привести в порядок обрывочные мысли, проносившиеся у него в голове. – Минутку, минутку. Когда был второй звонок?
У меня записано, – Телефонистка затянула в блокнот, – В два часа восемнадцать минут.