– Это его кровь… Вот полицию хочу вызвать! – Трофим тряхнул телефоном, сжимая его в руке.
– Зачем полицию?… Где Мурат? – с бледным видом спросила Алла.
– Там лежит… Убили его!
– Убили?! Кто убил?! – Слава вдруг бросился на Трофима, зло схватил его за грудки.
– Мужик там какой-то был. В цилиндре. Он его шпагой, насквозь!
– Шпагой?!
– В цилиндре?! – вторила мужу Алла.
Она не просто подозревала Трофима, она обвиняла его. Да и Слава, видимо, тоже, не зря же он набросился на него. Рубаха трещала по швам, верхние пуговицы вырваны, но Трофим не обращал на это внимания. Он думал о том, что в смерти Мурата его могут обвинить не только Кислицыны. Никто не видел, как убили Мурата, а на месте преступления был только Трофим, Слава, конечно же, это подтвердит. И еще на нем кровь потерпевшего, неопровержимая улика, как говорят в таких случаях.
– Мы думали, что это привидение!
– Какое привидение? Ты что несешь? – Слава с силой тряхнул Трофима. И все-таки порвал рубаху. Трофим оттолкнул Кислого, и в руке у Славы остались пуговицы с «мясом».
– Я же тебя изуродую! – взревел Слава.
Трофим встретил его прямым в челюсть. Ударил он на противоходе, ничем не сдерживая себя.
Размахивая руками, Слава подался назад, он пытался удержать равновесие, но не смог, сел на пятую точку и заморгал, растерянно глядя на Трофима. Вид у него был как у человека, которому влепили пощечину, чтобы привести в чувство.
– Какое привидение? – потрясенно спросила Алла.
– Мы думали, что это привидение! – мотнул головой Трофим.
Он глянул на дисплей своего телефона, появилась сеть, можно звонить. Пока он вызывал полицию, Слава поднялся, а к ним подошли неожиданно возникшие две пожилые женщины из тех, которые провожали Диму Евсюкова в последний путь. Возможно, родственницы, а может быть, просто знакомые или просто прохожие. Они бы прошли мимо, но услышали разговор, как тут не остановиться, когда человека убили?
– Ты это серьезно, Мурат сейчас там? – спросил Слава, показывая в сторону, откуда пришел Трофим.
– А ты несерьезно? Ты набросился на меня несерьезно? – Трофим провел рукой по своей рубашке с дырками на месте верхних пуговиц.
– А что за человек в цилиндре?
– В плаще, в цилиндре, – сказал Трофим.
– А шпага?
– А шпага в тросточке!
– Не шпага! – махнула рукой грузная женщина с красными навыкате глазами. – Стилет!
– А может, и шпага! – пожала плечами другая, худая и костлявая как сама смерть.
Глаза маленькие, нос острый, щеки впалые. А разговор какой-то уж очень странный. Откуда они знают о шпаге или стилете в трости?… Возможно, Трофиму все это мерещится. Может, перегрелся на солнце у могилы, сознание помутилось, и ему почудилось, что он оказался в иной реальности? Сейчас его приведут в чувство, он вернется в свое измерение и узнает, что Мурат жив-здоров.
– А цилиндр на голове? – глядя на черный платок, спросил Трофим.
– И цилиндр был, и плащ должен быть, – кивнула костлявая, глядя на Трофима как на человек, одержимого потусторонним миром.
– Где должен быть? – спросила Алла, с подозрением глядя на нее.
– Ни где, а у кого! – Женщина то же посмотрела на Аллу так, словно та была не в своем уме. – У Гоголя!
– Ну, конечно же, у Гоголя, – вымученно улыбнулся Трофим. Разумеется, он блуждал сейчас по лабиринтам своего сознания, где были и странный звонок, и школьная программа, а еще жена ушла к другому, все смешалось, отсюда и этот бред.
– Это мы его так называем, – сказала грузная.
– Кого его? – Слава посмотрел на нее, перевел взгляд на Трофима и пожал плечами. Кто-то из них двоих определенно сошел с ума.
– Призрак у нас по кладбищу бродит, – прояснила худая женщина.
– Призрак, – с опаской глянув по сторонам, подтвердила грузная. – А он что, кого-то убил?
– Не знаю… – пожал плечами Трофим. – Уже ничего не знаю.
Он повернулся к Славе спиной и побрел в обратную сторону. Ему бы убраться с этого сумасшедшего кладбища с его призраками, но сначала нужно убедиться, что смерть Мурата ему пригрезилась. И он обязательно убедится. А объяснения с полицией его не пугали, хотя бы потому, что они наверняка будут происходить в иллюзорной реальности.
– Гоголь не мог убить! – крикнула вслед костлявая.
– Он только пугает! – добавила ее подружка.
– Ну, конечно! – себе под нос пробормотал Трофим.
Сворачивая с дороги на знакомую тропинку, он глянул назад. Ощущение реальности не отступало, он был почти уверен в том, что никого за спиной не увидит. Потому что женщины – плод его больного воображения, и Слава с Аллой тоже.