Погребняк кивнул, вырулил согласно инструкциям и выкатился почти к самым воротам.
Замок напоминал здание Агентства. Нет, не стилем, не архитектурой — они были совершенно разными. Ощущением. Перед ним стоял гигант, устремляющийся в небо, давящий своим величием, намекающий на человеческую ничтожность любому, кто не допущен внутрь. Те, кто живет и работает внутри, должно быть, относятся к замку иначе. Они сопричастны, они часть его. Остальные чужие, приходящие на поклон.
Забавная иллюзия. Ведь это всего лишь камни, как всего лишь груды камней — десятки таких же махин на земле. Но прием верный. Эта иллюзия работает тысячелетиями, потому, должно быть, ее и используют с завидным постоянством.
Огромные залы, высокие потолки, купола и шпили, устремляющиеся в небо. Здесь величие, ты ничтожество. Букашка. Ничто.
— Остановите.
Погребняк выжал тормоз. Фургон дернулся и задрожал в такт работы мотора. Что-что, а автомобили здесь были шумными, медленными и неудобными. Впрочем, они хотя бы были.
Створка ворот отползла в сторону. К машине вальяжно вышел человек в форме, вооруженный штурмовой винтовкой. Александр оценил оружие: сродни тому, из которого по нему палили в джунглях у космодрома. Кинул взгляд на хозяина винтовки.
На плечах погоны. Судя по всему, младший офицер. При некоторой приземистости и коренастости выглядел охранник изящнее Гюнтера. В нем чувствовалась порода.
«Чушь, — одернул себя Александр. — Влияние расовых теорий. Наслушался, вот и мерещится черт знает что. Или не чушь?»
— Что там? — спросил офицер.
— Как обычно, — вяло отозвался фермер.
Охранник прошел к кузову и принялся лениво ворошить мешки.
— С рожей что?
— Крышу чинил. Упал.
— А с рукой?
— Крышу чинил.
Офицер отошел от кузова и подошел к кабине. Глядя на Гюнтера, кивнул на Александра.
— А это кто?
— Племянник мой. С южной окраины. Помочь приехал, пока у меня рука не работает.
— Тоже грядки копает?
— Нет, — со странным оттенком произнес Гюнтер. — Он офицер космофлота. Гордость семьи.
«Сдал сволочь», — метнулось в голове. Александр незаметно включил экзосистему, прикидывая дальнейшие действия. Но делать ничего не пришлось.
Офицер повернулся к воротам и махнул рукой. Вторая створка поползла в сторону. Охранник отступил с дороги.
— Проезжайте.
Александр не стал дожидаться повторного приглашения, тронулся и добавил газа.
— Ты что творишь, гад? — прошипел он сквозь зубы, когда охрана и ворота остались за спиной. — Какой офицер космофлота?
— Да какая разница, — мстительно ухмыльнулся Гюнтер. — Им все равно. Они скучают, я скучаю. Подъехал, поговорили ни о чем, проехал. Потом назад. Я ж говорил: охрана — формальность.
Тем не менее, в голосе немца звучал азарт, будто сам он не верил до конца, что смогут проехать.
— И что же выходит, — удивился Александр, — заходи кто хочешь? И зачем такая охрана?
— В замке фюрер и Великий учитель. Им полагается охрана.
— Но ведь это бутафория, а не охрана, а если нападение?
— А кому здесь нападать? — пожал плечами Гюнтер. — Животные так далеко не заходят, кроме специально завезенных, а граждане рейха знают порядок. Никто не станет нарушать. Мне можно на задний двор, но нельзя внутрь замка. Охрана пропускает меня на задний двор.
— И не следит? А вдруг ты войдешь в замок?
— Я не войду.
— Но ведь можешь.
— Зачем?
Александр не нашелся что сказать. Дорога обогнула какую-то пристройку и уперлась в небольшую площадку.
— Все. Останавливайтесь, приехали.
Погребняк затормозил. Фургон привычно дернулся.
— Можно заглушить, — расчетливо посоветовал немец.
— Подожди пока.
Гюнтер вздохнул с сожалением. Он явно приходил в себя, осваиваясь в новых условиях.
— Где их могут держать?
— Там, — махнул немец рукой вдаль, — в восточном секторе. Здесь технические помещения, в том крыле вроде бы лаборатории. Там апартаменты Великого Учителя, там фюрера. Остается восточный сектор.
Александр поглядел на фермера.
— Откуда ты знаешь, если внутри никогда не был?
— Люди рассказывают. У Фрица, моего соседа, дочка работает на кухне. Что будем делать дальше?
В голосе немца совершенно отчетливо слышался азарт.
— Дальше? — Александр улыбнулся. — Дальше я тебя отпущу.
На грубом лице возникло что-то похожее на разочарование. Впрочем, долго оно там не задержалось. Погребняк резко выбросил руку, схватил немца за волосы и с силой приложил лбом о ветровое стекло.