— Герр Бруннер?
— Так точно.
Клейнерман осторожно обернулся. Мюллеровский адъютант и взвод штурмовиков в придачу. Боковой ход, достаточно широкий. Ждали? Точно, ждали.
«Как же я их пропустил? И ведь не доверял эти ходы никому. Не доверял, а все равно проныра, молодой проныра умудрился их разнюхать».
— Не стану долго тянуть, герр Клейнерман, — Бруннер улыбался. — У меня к вам деловое предложение. Очень выгодное.
«Наглая, ах наглая ухмылочка!»
— Вы язык проглотили?
— Давайте без клоунады, Бруннер. Я устал.
— Старая закалка, да? Долой сантименты, к черту артподготовку, вперед, в штыки! Уважаю. — Бруннер по-прежнему гадко улыбался. Впрочем, Клейнерман подумал, что на его месте тоже бы насладился моментом. — Но вы теряете хватку. Совершенно теряете. Ваше время проходит.
— Черт возьми, избавьте меня хотя бы от ваших поучений!
— Легко, тем более что времени остается мало. Мое предложение простое, от вас — беспрепятственный проход к логову Гитлера. От меня жизнь. Возможно, домашний арест и на ваш выбор: либо незначительная должность в новом правительстве, либо почетная пенсия, где-нибудь на южной стороне.
— А если я откажусь?
Бруннер дернул пистолетом.
Клейнерман прислонился спиной к стене. Такая же прохладная, как и две минуты назад, только теперь от этого холода веет могилой.
«Как все же меняется наше восприятие, в зависимости от того, направлен на тебя пистолет или нет…»
— Значит, вы не знаете дороги, да Бруннер?
— Увы.
Тот по-прежнему улыбался, но ухмылочка стала натянутой.
— Вы плохо учили историю, дорогой вы мой выскочка. — Клейнерман почувствовал себя хозяином положения. — Этот замок полностью, со всеми ходами и переходами, со всеми колоннами, кабинетами и залами задуман и спроектирован нашим Великим Учителем. План есть только в его голове. И поверьте мне, Адольф Гитлер не такой дурак, чтобы делать тайный ход в свои покои. Его просто нет, мой молодой и нахальный друг. Так что вам придется изрядно попотеть, чтобы разобраться в этом лабиринте.
— Но вы же и сами кое-что знаете?
Клейнерман пристально посмотрел ему в глаза и с выражением произнес:
— Какой вы все же дурак!
Бруннер выстрелил ему в лицо. Точно в глаз.
Богданов проснулся сразу. Сел на нарах. Сон как рукой сняло.
— Что это?
Сидевший у дверей Баркер, прищурившись, вслушивался в тишину.
— Что это, Кларк?
Мацуме и Кадзусе спали сном младенца.
В тишине отчетливо застрекотало.
— Выстрелы. Началось, — прошептал Баркер.
Мимо дверей прогрохотали сапоги. Кто-то крикнул:
— Стоять!
Автоматная очередь громыхнула совсем рядом. Теперь проснулись и японцы.
— Мне показалось? — Кадзусе вскочил, неловко покачнулся. Схватился за свой чемоданчик-аптечку. — Кто-то ранен?
— Не показалось, — ответил Богданов. — Стреляют. Мацуме, что у нас с дверью?
— Сейчас… Сейчас… — Бортинженер бегом кинулся к дверям, начал ковырять в замке.
Кадзусе вытащил инъектор, протянул его Богданову.
— Три укола — сон…
Игорь кивнул на Баркера.
— Это ему…
Кларк согласился.
Стрельба откатилась в сторону. Но топот продолжался. Казалось, по всему замку мечутся люди!
— Что там с дверью?
Время шло, вместе с ним таяли шансы на побег. Никто не знал, сколько еще продлится эта суета. Как быстро силы Гитлера справятся с фюреровскими штурмовиками. Или наоборот? На кого поставить, Игорь не знал. Да и была ли разница? Для них победа любой партии не сулила ничего хорошего. Разве только, как в детском стишке — волки от испуга скушали друг друга? Но надеяться на чудо не приходилось.
— Если поднажать вот тут. — Мацуме постучал в дверь. — То может получиться… Но я не даю гарантии.
— Выбирать не приходится. Баркер!
Игорь вместе с Кларком уперлись в косяк, туда, куда показал бортинженер.
— Навались!
Богданов изо всех сил уперся ногами. Нажал! В ушах застучала кровь. Он увидел, как надуваются на шее Баркера вены. Мацуме, как безумный, шуровал неведомо откуда взявшейся вилкой в замке.
— Еще чуть-чуть… Еще…
Замок с хрустом встал на место.
Баркер выругался и отпустил дверь. Игорь отошел в сторону, тяжело дыша.
— Сейчас… Сейчас… Попробуем еще раз… Подожди, дай отдышаться…
— Она… Она двигается, — прошептал Мацуме.
Едва он отскочил от двери, как она начала заметно выгибаться внутрь. Наконец, не выдержав напора, с грохотом лопнула.