Экран моргнул, меняя изображение. Текст побежал новый, но картинка, кажется, не изменилась. В первый момент Александру показалось, что сбойнул коммуникатор.
— Мацуме, — пояснил майор и добавил, отметив удивление на лице подчиненного. — Они братья.
— Близнецы?
— Нет. Просто похожи. Тридцать пять лет. Инженер. Физик. Компьютерщик. На «ты» с любой техникой. Сорок восемь патентов на изобретения в самых разных отраслях.
— Гений, — брезгливо поморщился Александр.
Зашкаливающие способности он не любил. Чем способнее человек, тем сложнее с ним работать. С гениями особенно, так как они непредсказуемы.
— Возможно, — кивнул майор. — Сложности с ним будут в любом случае. Часто несамостоятелен.
— Младший ребенок в семье, — согласился Александр. — А четвертый?
— Игорь Богданов. Капитан корабля, — сообщил майор. И на экране возникло новое лицо.
Александр подался вперед. Слушал бубнеж майора, читал характеристики, а лицо Игоря Богданова никак не выпадало из поля зрения. Оно будто цеплялось за взгляд. В голове мелькнула не мысль даже — ощущение, что именно с капитаном будет труднее всего.
Командующий полетами, Исмагиллов Илларион Феклистович, напоминал моржа. Старого, унылого, с мохнатыми усами и давным-давно выпавшими клыками.
Морж, то есть командующий полетами, был небрит, с обвисшими бульдожьими щеками и плешивой головой.
При всем этом убожестве, человек он был удивительно мягкий и приятный в общении. С первых часов их знакомства Феклистыч, как прозвала его команда, старался угодить новоприбывшим. Он поселил их в лучшие комнаты космодромовской общаги, выделил каждому по электрокару, при встрече здоровался и каждый раз интересовался всем подряд: здоровьем, аппетитом, настроением и прочей ерундой.
Его можно было понять. «Ахтарск» не был первостепенным космодромом, как например, «Ангара-3», с которого уходили в небо блестящие, точеные пассажирские лайнеры и стояли на отдельной полосе дорогущие, малогабаритные чартеры. Нет. «Ахтарск» был площадкой для неуклюжих трудяг грузовиков. Отсюда уходили в небо транспорты на Луну, сюда же они возвращались, набитые под завязку гелием-3. Сгружали его через жужжащие ребристые трубы в хранилище, и снова становились в очередь. «Рубин», «Монолит» и непривычных очертаний «Дженезис». Вот и весь модельный ряд космических грузовиков базирующихся на «Ахтарске». Рутина. Работа. За год — пара-тройка научных запусков, если какому-нибудь институту срочно потребуется вывести спутник на орбиту или, скажем, продырявить атмосферу Венеры очередным зондом. Всё.
Даже все серьезные пуски по международной программе, к торчащей на орбите Юпитера базе, производились с «Полюса-18» или же с номерных, безымянных космодромов на Аляске.
Контингент «Ахтарска» составляли дальнобойщики. Они пили в местном кабаке какое-то дешевое пойло. Дрались. Мочились на ворота космодрома. И надсадно храпели в недорогом мотеле, бараки которого располагались сразу за кабаком.
За какие такие грехи был сослан Феклистыч в эти дали, не знал никто.
Семьи у него не было. Так что по нормальному общению командующий полетами соскучился страшно.
И совершенно не поверил своим глазам, когда тяжелые, огромные грузовики подкатили к его обшарпанным и зассанным дальнобойщиками воротам блестящее, разукрашенное в цвета Содружества чудо. Ракету. Межзвездку. Настоящую. С преобразователем Хольдермана на борту.
Исмагиллов сначала подумал, что кто-то ошибся. Но бумаги были в порядке. И в его сердце затаилась надежда. Которая переросла в тихое ликование, когда вслед за кораблем прибыла и команда. Феклистыч был счастлив! Предвкушение сакрального «Ключ на старт!» грело его сердце.
Команда, к слову сказать, подобралась интеллигентная, культурная. Ученые. И если с японцами общего языка Исмагиллов не нашел, как-то не срослось, то с капитаном все сложилось прекрасно.
Исмагиллов часто заходил к нему в комнату, где они пили чай. Выпили бы чего покрепче, но… до старта было нельзя.
Впрочем, как и после него.
Сам капитан обществом Исмагиллова не тяготился. Даже скорее наоборот: измотанный постоянным тестированием корабельных систем, провести которые без его, капитана, участия не представлялось возможным, Богданов с удовольствием болтал с Феклистычем обо всем и ни о чем, лишь бы не вспоминать про дальний космос, ракету, предстоящий старт и генератор Хольдермана, который упорно не желал выдавать штатные графики.