Происшедшее с Сашей не произвело ни малейшего впечатления на великолепную технику и лекция покатилась дальше:
— Требования самого языка таковы, что не найдется такого необразованного человека, который не старался бы сливать гласные звуки. «Ждут звезды и меня, коль все враждебное успеет упредить мой меч безжалостный», — говорит Нерон. В этих как бы зияющих провалах при столкновении гласных есть какая-то мягкость и доля непринужденности, свидетельствующей о привлекательной небрежности человека, больше озабоченного существом дела, чем словесным выражением.
Также и согласные, в особенности более шероховатые из них, враждуют между собой в стыке двух слов, например, если «х» в конце слова встречается с «с». — «И страх стал прочной власти основанием». Еще хуже, если сталкиваются два «с» и получается шипение.
Словно приняв сказанное на их счет или осознав унижение главаря, дебилы вновь загалдели и замахали руками. Пока они совещались, магнитофон продолжал тираду:
— «Соединили боги все достоинства в одной, и мне она судьбою отдана».
Внезапно дебилы всем скопом бросились на невидимую электрическую охрану с дикими воплями и ужимками. Линия защиты оказалась чуточку продавлена к кафедре, но тотчас вернулась в прежнее состояние, а напрыгивавшие на нее нападающие зависли на разной высоте над полом, словно стая обезьян на решетке. Между атаковавшими и защитой создалась система динамического равновесия, ознаменовавшаяся мгновением абсолютной тишины и покоя.
Ситуацию прокомментировал компьютер: — Как и речь, животные, когда дерутся, сжимаются в кольцо для приобретения большей мощи.
В колоне речь продвигается размер-медл-еннее, в комме жив-быстр-ее. В первом случае напряженным движением правой руки подносится к телу меч, а во втором — ранится тело частыми, быстро следующими один за другим ударами.
Наглядно подтверждая мысль, компьютер увеличил сниженное им напряжение в сети, и дебилы легонько завибрировали. Удовлетворенный эффектом компьютер внезапно выключил на мгновение напряжение, и дебилы попадали друг на друга. Включение тока заставило их стремительно отползти на сторону учащихся и там, плача, зализывать раны. Очевидно, что во все это время магнитофонная тирада не затихала ни на секунду.
— Концы отдельных стихов представляются как бы узлами для присоединения дальнейших частей, и в периоде мы эти узлы скрепляем. Если мы хотим говорить расчленен-но, то делаем в этих местах остановки и таким образом, когда нужно, легко и часто отрешаемся от строгих требований непрерывного течения речи.
Время поджимало преподавательский контингент, и компьютер больше не останавливал магнитофон и не иллюстрировал заключительную часть лекции.
— Не-опытны-сведущи-й в искусстве речи человек бессвязно распространяется, насколько хватает сил и ограничивает свои словоизлияния запасом дыхания, а не художественными соображениями, оратор же всегда так укладывает мысль в слова, что она обрамляется определенным ритмом, выдержанным и в то же время свободным. Мы должны добиваться, чтобы речь не расплыва-отклоня-лась, не допускала непредвиденных остановок, не выходила за намеченные пределы, была правильно расчлене-законче-нной.
В стихе одинаковое внимание уделяется начальным, средним, конечным частям, и он страдает, если в любой из них обнаружилось шатание:
В ораторской же речи, напротив, лишь немногие замечают начало, а конец — большинство, и так как эта часть бросается в глаза и привлекает к себе внимание, она должна разнообразиться, чтобы требование вкуса или пресыщенного слуха ее не забраковали.
Дебилы вновь зашевелились, приходя в себя и готовясь к очередной акции, но в это время прозвенел звонок на перемену. Не дожидаясь конца представления, Луций проскользнул в коридор и быстренько поднялся к себе.
9. АТАКА
Дверь, которую Луций успел закрыть перед тем как его прихватил педель, снова была незаперта. Значит Эол сдержал свое слово и вовремя забрал труп. Теперь Луцию оставалось молиться, чтобы дебилы не схватили Эола и не вышибли из него истинную картину происшествия. Только юноша перехватил на голодный желудок корку хлеба с остатками вчерашней колбасы, как в дверь снова постучали. Луций едва успел сообразить, что шайка дебилов вторглась бы молча и, значит, пока бояться нечего, как уже вошел к нему сосед по этажу, его же соученик Тесций. Пухлый, краснощекий, несмотря на голодные времена, он имел прекрасные, чуть выпученные синие глаза, алый рот и тщательно ухоженные завитые волосы, в которых обычно носил белый цветок. Сев у стола, он с жадностью покосился на исчезающий во рту Луция кусок хлеба, но просить ничего не стал.