Саша вскочил. Мгновение казалось, что он бросится на Эола, но дебил удержался. Он снова медленно присел на поленья и замолчал.
— Если ты веришь в божественную сущность Шивы, — невозмутимо рассуждал Эол, — ты бы понимал, что Бога невозможно убить. Что Бог сам выбирает, каким путем ему изменить свое земное пребывание, и если в самом деле Бог выбрал руку, которая изменила его существование, то значит он этого хотел.
— Как ты сказал? — жадно спросил Саша. Лицо его показывало напряженную работу мысли. — Можно ли убить Бога? Друзья мои! — ликующе закричал он, вскакивая на ноги. — Снимите траурные накидки. Наш бог Шива жив! Он только перешел в другое измерение. То-то мне казалось странным, неужели, думал я, смертный смог убить нашего Шиву. Но жертва, — спросил он, требовательно обводя взглядом полукруг, — нашему богу нужна очистительная жертва!
— Был бы нож, — сказал Эол, как бы между прочим, — а жертва всегда найдется.
— Кто? — спросил Саша, переводя требовательный взгляд с одного студиуса на другого. — Кого ты мне отдашь?
— Ты уже выбрал, — усмехнулся Эол. Он протянул руку и коснулся лба сидящего на земле Тесция. — Сначала он предал Луция, потом меня тебе. Чья следующая очередь?
— Ах нет, — закричал Тесций, — вы это не сделаете. Директор расправится с вами. Директор любит меня. Он подарил мне цветок.
— Мы подарим тебе другой цветок, — утешил его Эол.
— А впрочем, зачем тебе цветок. По-моему, тебе нужнее саван, — и, сдернув с плеч ближайшего дебила белое покрывало, он небрежно набросил его на вопящего Тесция.
Тотчас двое из шайки дебилов ухватили Тесция за руки и прислонили спиной к поленнице. Саша, держа нож на раскрытой ладони острием к себе, приблизился к Тесцию, который извивался и кричал, но не мог вырваться из крепко держащих его рук.
Дебилы вытащили новые свечи и стали ставить их зажженными на землю. Саша подошел вплотную к Тесцию, сорвал с себя нейлоновую черную куртку, а затем майку, и сделал ножом на груди глубокий надрез напротив сердца. Льющуюся из пореза кровь он пальцами стряхивал на лицо Тесция, а тот выл в диком ужасе, не в силах вырваться из крепко держащих его рук. Когда простыня на плечах Тесция оказалась обрызганной кровью, на смену Саше подошел другой дебил. Остальные встали в кружок и торжественно запели. Свечи разгорались в наступающей полутьме вечера. Простыня чернела и, казалось, начинала дымиться. Дебилы сменяли друг друга. В экстазе они наносили себе глубокие раны и пригоршнями швыряли кровь в лицо Тесцию.
Внезапно все смолкли. Из круга дебилов вынесли мертвого Шиву. Его почтительно поддерживали за плечи избранные, создавая впечатление, что он идет сам, грузно переступая по утоптанной земле.
Увидев покойного предводителя, Тесций перестал кричать, его голова последний раз качнулась на длинной шее и застыла. Взгляд загустел на бронзовом лице Шивы с закрытыми глазами. Шива приблизился вплотную к Тесцию и, казалось, обнял его четырьмя безжизненными руками. Саша подскочил к Тесцию с другой стороны. В одной руке он держал нож, другой зажимал разверстую рану на груди.
— О, Шива! — закричал Саша. — Прости, что я не могу отдать тебе всех, кого ты бы хотел видеть, но одного, во всяком случае, ты заберешь с собой. Это я тебе обещаю! — с этими словами он высоко взмахнул ножом над головой Тесция.
Бедный Саша! Не надо ему было обещать богу того, что еще предстояло сделать. Потому что только Саша начал опускать ритуальный нож с капельками собственной крови, как во дворик посыпались тяжелые поленья. Едва ли не первое из них тюкнуло Сашу в висок и он упал, не сумев донести клинок до горла жертвы. Тесций, потрясенный неожиданным спасением, вскочил на ноги, но следующее бревно угодило ему в плечо, и он снова упал в объятия Шивы, которого уже никто не держал.
Прикрывая голову руками, Луций посмотрел вверх и сквозь мелькающие поленья разглядел несколько фигур, копошащихся на макушке штабеля. Число их все время увеличивалось, как и количество бросаемых вниз кусков дерева. Луций не стал ждать на месте непременной гибели, а пригнувшись побежал к проходу, который ему удалось достигнуть невредимым. Несколько студиусов, у которых воображение было развито сильнее, чем у остальных, во главе с Эолом бросились за ним. Хуже пришлось дебилам, которые остались без предводителя и никак не могли сориентироваться в происходящем. Сначала они сели на корточки и стали медленно продвигаться к выходу одной компактной массой, но по мере того, как град поленьев все усиливался, от основной толпы стали отслаиваться небольшие группы, из которых выскакивали дебилы с вытянутыми над головой руками и прижатыми к груди подбородками.