Илия отобрал толстенную кипу бумаг и сложил в припасенный для этой цели мешок, а остальную документацию велел загнать назад.
— Значит, так, вы его пока кантуйте на пол, только не шибко роняйте, а я пойду в подвал и запрячу там папки. После вернусь и мы отнесем туда же священника.
— А как же оружие? — заикнулся было Василий, но Илия только рукой махнул, мол, сколько можно чушь городить, и, осторожно приоткрыв дверь в коридор, вылетел пулей вниз.
Оставшись вдвоем, Василий и Петя незамедлительно приступили к транспортировке священнослужителя. Правда, Петя, как он и сам объявлял, был ленив сверх всякой меры и как-то не способен к физическому труду, поэтому он, неспешно подойдя к спящему, выбрал самую его легкую часть — ноги и взялся за них. Василию досталась самая тяжелая часть — голова и плечи, о пояснице же каждый из них подумал, что пускай ее несет Илия, когда возвратится. Натужно взвыв, Василий просунул руку под плечи лежащего на спине священника и с криком «Раз-два, взяли!» стал его подтаскивать к краю кровати. Увидев, что дело у него движется, а ноги педагога, наоборот, разворачиваются в его сторону, Петя отбросил их и присоединился к Василию. Толкал он очень слабо, но запыхался сильно, и, когда голова отца Авакума отделилась от кровати, Петя совсем устал. Василий, более привычный к физическому труду, продолжал оттеснять переднюю часть священника к краю.
— Передохнем, — выдохнул Петя и, бурно дыша, заглянул в лицо батюшке, благо голову его он придерживал на весу. К его ужасу, голова вдруг приоткрыла глаза и рот и стала читать молитву о странствующих и путешествующих.
— Бежим! — крикнул Петя. Он отпустил голову, которая со стальным скрежетом ударилась о край кровати и… замолчала. Петя тем временем добежал до двери и стал рвать на себя ручку, забыв, что она открывает дверь в другую сторону.
— Оглянись! — крикнул ему Василий. — Спит он, спит.
— Вы что орете? — с большим недоумением спросил отворивший дверь Илия. — Еще народ не заснул, а ваши вопли по всему этажу слышны. Ох, накличете дежурного педагога на мою голову.
— Да что твой педагог, — завизжал Петя, размахивая руками, — когда только что Авка проснулся и стал псалмы читать. И если бы я не выронил его говорящую башку, он бы черт знает что мог еще натворить. А этот, — презрительно посмотрел он на Василия, — вместо помощи как завизжит да как бросится орать. Ты его и слышал.
От такой наглости у Василия перехватило горло. Несколько раз он разевал рот, но звуки выходили такие хриплые, что понять ничего было нельзя. Тогда Василий, компенсируя потерянный дар речи, обеими руками схватил Петю за волосы и стал трясти.
Петя от испуга даже плакать не посмел, а в свою очередь, обхватив Василия своими руками, пытался его повалить и высвободиться.
Илия сначала с изумлением наблюдал за возней деловых партнеров, потом к ним присоединился. Кончилось все тем, что они втроем свалились на кровать, кубарем пронеслись над ней и уже вчетвером свалились на пол. Трое упавших быстренько поднялись и, тяжело дыша, стали приводить себя в порядок, в то время как четвертый, вовсе не пострадав от падения, остался мирно спать на полу.
— Дурак ты! — крикнул Петя, предупреждая расспросы Илии. — Это, может, был художественный вымысел. Каждый имеет право на свободное выражение своих мыслей — это у нас в конституции записано. А ты мне рот затыкаешь, волосы вот с корнем вырвал. Уж не демократ ли ты? Или экстремист?
— Не ври! — пробормотал Василий и нагнулся над поверженным священником. — Беремся, иначе до утра не донесем до места.
— Куда же мы его понесем? — задумчиво спросил Илия. — Неужто в самый низ? А может, сначала о деньгах договоримся, а пока он пусть на полу поспит. А мы дверь прикроем на замочек, и никто его не найдет до утра.
— Ты чего? — возмущению Пети не было предела. — Совсем одурел. Его же утром хватятся. А в подвале он может пролежать хоть до следующей весны. Случайных бродяг на территорию не пустят.
— Все это хорошо. Но кто купит русского священника в подштанниках и бороде. Согласитесь, вид не вызывающий уважение.