В мрачном холле дома Трессера собралась небольшая компания. Здесь находились Доуз, двое детективов, сам мистер Трессер — он посасывал толстую сигару и выглядел наименее заинтересованным из всех собравшихся, — три служителя и представитель детской больницы.
— Вы полагаете, она придет сама? — спросил Трессер. — Хотелось бы посмотреть на эту Джейн. Она, конечно, обошла меня, но я не держу на нее зла.
— Я подготовил полицейскую группу захвата, готовую явиться по моему звонку, — ответил Питер. — Кроме того, все дороги сюда под наблюдением моих детективов, по, боюсь, что не могу обещать вам ничего волнующего. Она слишком ловка для нас.
— Однако посыльный… — начал Трессер.
Питер покачал головой.
— Посыльный может быть служащим местной доставочной конторы, хотя и здесь я принял меры предосторожности все посылочные фирмы получили предупреждение немедленно ставить в известность Скотленд-Ярд, если к ним кто-нибудь обратится с поручением доставить сюда посылку.
На ближайшей церкви громко пробило восемь часов, но Джейн-Четыре квадрата не появилась. Через пять минут позвонили в дверь, и Питер ее открыл.
На пороге стоял посыльный с телеграфа.
Питер взял у него плотный темно-желтый конверт, вскрыл его, внимательно прочитал вложенное послание и рассмеялся уважительно, но безнадежно.
— Ну что ж, она выиграла, — сказал он.
— Что вы имеете в виду? — спросил Трессер.
— Идите за мной, — ответил Доуз.
Он направился в выставочный зал. Там по-прежнему висела пустая рама, а на стене виднелся полуистершийся ярлычок с четырьмя квадратами, оставленный Джейн.
Питер пошел прямо через зал к одному из окон.
— Картина здесь, — сказал он, — ее никуда отсюда не уносили. Он поднял руку, потянул за шнур, закатывавший штору, и она медленно раскрутилась.
Собравшиеся ахнули от изумления: приколотая к шторе и развернувшаяся вместе с ней, перед ними предстала картина Ромни.
— Я должен был догадаться, когда нашел булавку, — сказал Питер. — Действовать Джейн пришлось быстро, но физически было возможно осуществить то, что она задумала. Она вырезала картину, отнесла ее в конец зала, опустила штору, прикрепила верхние углы холста к шторе и вновь ее закатала. Никому не пришло в голову опустить эту треклятую штору!
Перевод с английского И. М. Кулаковской-Ершовой
Эллери Куин
ОХОТА ЗА СОКРОВИЩЕМ
— Всем спешиться! — рявкнул генерал-майор Баррет, бодро соскакивая с коня. — Ну, как вам понравилась наша маленькая разминка перед завтраком, мистер Куин?
— О, замечательно, — ответил Эллери, кое-как спускаясь на твердую землю. Большая кобыла затрясла головой с явным чувством облегчения.
— Боюсь, что мои кавалерийские мышцы слегка атрофировались, генерал. Не забудьте, что мы в седле с половины седьмого. — Он заковылял к краю скалы и прислонился своим измученным телом к низкому каменному парапету.
Харкнесс спешился со своей чалой лошади и сказал:
— Вы ведь переживаете все свои приключения, сидя в кресле, верно, Куин? Вам, наверно, тяжеловато высунуть нос и оказаться в мире, где живут обыкновенные люди. — Он рассмеялся. Эллери смотрел на желтую копну волос Харкенесса и его бегающие глаза с необъяснимой антипатией человека, привыкшего проводить время взаперти.
Широкая грудь Харкнесса продолжала вздыматься ровно, несмотря на галоп.
— Тяжеловато для лошади, — ответил Эллери. — Прекрасный вид, генерал. Не может быть, чтобы вы наткнулись на это место случайно, у вас, несомненно, есть поэтическая жилка.
— Какая, к черту, поэтическая жилка, мистер Куин. Я — человек военный. — Старый генерал в развалку подошел к Эллери и посмотрел вниз на Гудзон, в свете утреннего солнца, точно зеркало, отражающий голубую траву. Скала отвесно спускалась к небольшой полоске берега далеко внизу, где находился сарай для лодок. Вниз можно было спуститься только по крутым ступеням, зигзагом выбитым в скале.
На краю небольшого мола сидел старик и удил рыбу. Он поднял голову, к изумлению Эллери вскочил и свободной рукой отдал честь. Затем спокойно сел на место и вернулся к своему занятию.
— Браун, — сказал генерал, и лицо его озарилось. — Мой старый пенсионер. Служил под моим началом в Мексике. Он и старина Магрудер в сторожке у входа. Видите, дисциплина — это все. Поэзия? — Он пренебрежительно фыркнул. — Это не для меня, мистер Куин. Меня это место устраивает с военной точки зрения. Господствует над рекой. Вест-пойнт в миниатюре, право слово.