Итак, если мистер Нокс занимался контрабандой алмазов, что подтверждают оба детективных агентства, а вы выступали в роли курьера, он, наверняка, но встречался с вами в Йоханнесбурге, чтобы вручить товар. Никто не должен был видеть вас в его обществе. Он не мог компрометировать своего сообщника. И трюк с подменой свертков в аэропорту, не вызывающий подозрений — великолепное изобретение: в Лондоне, когда он получал свой товар обратно, опасности почти не существовало. В этом огромном городе проще встретиться тайком, да и времени у вас там, наверное, было больше. А может, Нокс пользовался тем же способом получать камни обратно, не привлекая к себе внимания? Вы могли сидеть на скамейке, скажем, в Гайд-парке, при виде Нокса встать и уйти, оставив сверток, который он незаметно брал, в свою очередь присев на скамейку? Вы могли передать ему товар еще в лондонском аэропорту сразу же после таможенного досмотра. Не знаю и, вероятно, не скоро узнаю. Впрочем, это не имеет значения. Я только подумал, что в такого рода делах ни одна из сторон не оказывает чрезмерного доверия другой, и мне показалось сомнительным, чтобы Нокс надолго оставлял бриллианты у вас. Весьма вероятно, наш милый толстяк не был бы в восторге, видя, как камушки улетают вместе с вами, а сам он летит, скажем, только на следующий день. Поэтому, я думаю, контрольные списки покажут, что Нокс летает в Лондон всегда тем самолетом, в котором были вы.
— Вы опять хотите сказать, что какой-то пассажир летел со мной несколько раз, а я не запомнила его? — Она рассмеялась, и Джо впервые услышал в ее смехе резкую нервную нотку. — Вы сейчас воспользовались моими словами, будто я смутно припоминаю лицо убитого.
— Ах, нет! Я думаю, вы сказали это, отдавая себе отчет в том, что в ходе следствия заинтересуются поездками мистера Нокса и не раз натолкнутся на вашу фамилию в списках членов экипажа. Но, честно говоря, все сказанное мною до сих пор — всего лишь гипотезы, вытекающие из моих предположений и, конечно, они не могут являться основанием для обвинения в убийстве. Теперь мы перейдем к самому преступлению. Когда я окончательно отбросил всех остальных и нашел мотив вашего преступления, то составил следующий план:
1. Мотив: деньги.
Вероятно, камни эти стоят очень дорого, и никто, кроме Нокса, не знал, что они находятся у вас. После его смерти вы могли распоряжаться ими, по прошествии некоторого времени, разумеется.
2. Вам не составило труда спокойно подойти к спящему Ноксу, так как он лежал неподалеку от двери в ваше служебное помещение. Единственным человеком, который мог помешать, был я, но я крепко спал и был достаточно далеко, хотя и в том же ряду.
3. Вы могли выбрать удобный момент для удара, поскольку как стюардесса имеете возможность свободно передвигаться по салону, не боясь насторожить этим кого-либо из пассажиров. И если бы заметили, что кто-то не спит, просто вернулись бы назад, отказавшись от своего намерения. Самой большой загадкой для меня стало невероятное хладнокровие в момент совершения убийства. Ведь, как я уже говорил, малейшая ошибка повлекла бы за собой неминуемую катастрофу. И тогда я понял, что вы единственный человек, в чьих силах обеспечить себе минимальный риск. Не эта ли возможность толкнула вас на преступление? Вы должны были застраховаться от двух случайностей: во-первых, Нокс мог проснуться, когда вы остановитесь около него, во-вторых, он мог закричать, если первый удар окажется неточным. Поэтому я абсолютно уверен — Ричард Нокс получил от вас в чашке чая сильнейшее снотворное. Вероятно, вы рассчитывали на то, что полиция констатирует смерть от удара кинжалом и не сочтет необходимым проводить анализ содержимого желудка убитого. И это уже не просто гипотеза. Вчера вечером Нокс вел себя как человек, получивший наркотик. Он очень испугался, увидев мистера Робертса, подсел ко мне и начал лихорадочно рассказывать, прихлебывая чай, каким мстительным может оказаться Робертс. Но, допив чай, внезапно изменил поведение, и перемена была очень резкой — он почти начисто потерял интерес к проблеме, которая за минуту до этого мучила его. Я вчера очень устал, и у меня не было сил задуматься, почему Нокс вдруг стал безразличен к вопросу о собственной безопасности, который вовсе не казался ему надуманным. Но сегодня утром я мысленно вернулся к этой сцене и пришел к выводу, что смена его настроения была неестественной. Она наступила слишком быстро. Разумеется, анализ внутренностей покойного будет произведен. И если выяснится, что он получил с чаем сильнодействующее снотворное или другое наркотическое средство, оглушающее психику, вы окажетесь в очень сложном положении и вам будет трудно доказать свою непричастность к гибели Нокса. Дело выглядит очень просто. Держу пари, что убивали вы его ради денег, точнее говоря, чтобы присвоить себе алмазы, а еще вероятнее, бриллианты, которые он дал вам на сохранение. Так вот, раз уж вы пошли на это, я утверждаю, что сейчас они находится при вас. Полиция, вероятно, перероет весь самолет, но, думаю, ничего не обнаружит. Не для того вы таким образом завладели ими, чтобы подвергнуть конфискации. Исходя из предположения, что вы, как член экипажа, беспрепятственно сойдете на землю и спрячете сверток в таком месте, откуда, скажем, через неделю или через месяц можете спокойно забрать его, вы должны иметь эти камни на себе. Разумеется, есть небольшой шанс, что вы после убийства испугались и спрятали их в каком-нибудь тайнике. Но спокойствие, с каким вы приняли мое обвинение, доказывает, что вы не трусливы. Однако, мы уже почти в Найроби, и там нас ждет полиция, поэтому единственным вашим желанием сейчас будет любой ценой избавиться от бриллиантов.