Мэри Поттер
Четвертый урок грязного отчима
Глава первая
Дрейк.
Что ж, я преодолел всю вину, которая действительно должна поглотить меня за то, что я помог молодой женщине вдвое моложе меня превратиться из невинной в ненасытно сексуальную.
Я не должен быть таким, конечно. Я должен чувствовать себя чертовски виноватым за то, что превратил Одри в какую-то жаждущую мужских членов.
Ладно, это совсем не так. Она не голодная до мужских членов. Она по-прежнему ведет себя с видом невинности, из-за чего все, что мы делаем, кажется совершенно чистым опытом. Если ее рука будет скользко скользить по моему члену, пока я не извергнусь и при этом не покрою ее лицо своей спермой, это все равно будет сладким и невинным опытом. Если она закричит: папа! Да папочка! когда мои губы обхватывают ее клитор, и я крепко сжимаю ее ягодицы, в то время как ее оргазм бушует по ее телу, как будто разрывает ее на части, пока она не взорвется на миллион дрожащих кусочков, все они стонут в муках кульминации, там для неё всё еще остается чистотой, которой невозможно избежать.
Она может быть голодна до членов, но никогда не станет голодной до шлюхи членов. В ней есть что-то такое, что никогда не испортит то, что она делает, независимо от того, насколько грязен для неё отчим и какими бы чертовски грязными ни были уроки, которые я ей даю.
В этот момент она целует меня, стоя на цыпочках прямо у входной двери, которую мне придется открыть через мгновение, чтобы отправиться на проклятую встречу, на которую я не хочу идти.
Я добираюсь до работы из дома, и мне кажется, что это всегда кажется ужасным обязательством, когда работа требует от меня выйти из дома. Поскольку Одри уже почти три недели дома, это кажется более чем навязыванием. Ощущение конца света. Когда поцелуй заканчивается, она говорит:
— Не забывай, что ты обещал, папочка.
Я усмехаюсь и говорю:
— Я не забуду.
— Обещай еще раз, папочка, — говорит она.
— Я обещаю, — она хихикает и снова целует меня, на ее лице появляется одна из ее идеальных, радостных улыбок. Затем она хватает меня за плечи и, хихикая, подталкивает к двери.
— Чем быстрее ты уйдешь, тем быстрее вернешься и сдержишь свое обещание! — она говорит. Я посмеиваюсь, открываю дверь и сажусь в машину. Я пообещал, что сегодня будет тот день, когда я научу ее делать минет.
Моя двадцатилетняя падчерица вернулась домой из строгого интерната чуть меньше трех недель назад и ни разу не целовалась с мужчиной. Она даже не думала, что способна достичь оргазма. Она думала, что с ней что-то не так или что-то в этом роде. Я действовал медленно, но она хочет, чтобы все шло быстрее. Она также устала от того, что все односторонне, всегда сосредоточена на ней, за исключением ручной работы, и никогда не концентрировалась на том, чтобы научить ее, как доставить мне удовольствие. Я знаю, что почти любой парень был бы рад оказаться в моей ситуации. Я имею в виду, мне чуть больше сорока, и чрезвычайно привлекательная девушка вдвое моложе меня хочет, чтобы я познакомил ее со всеми мыслимыми половыми актами. И вот я ругаюсь по этому поводу. Ну, думаю, я не жалуюсь на это, но стараюсь не торопиться, стараюсь делать это размеренно и осторожно. Я имею в виду, достаточно плохо, что я со своей падчерицей, верно? Мне чертовски важно быть осторожным в отношении развития событий. Мне, черт возьми, нужно сделать все возможное, чтобы свести к минимуму любое из…Черт возьми, это все чушь. Я делаю все медленно, потому что у меня есть чувства к ней. Я сейчас не говорю о сексуальных чувствах, хотя они, без сомнения, у меня тоже есть. Нет. Я влюбляюсь в эту девушку и внезапно стремлюсь сделать так, чтобы все, что происходит, было настолько позитивным, насколько это возможно. Я имею в виду, что неуместность уже здесь, верно? Этот корабль уплыл. Теперь я просто хочу убедиться, что она преодолела свое рвение, если это имеет смысл. Думаю, я пытаюсь сказать, что хочу убедиться, что если она этого хочет, то она этого хочет, потому что она этого хочет. Да, я говорю по кругу. Я просто не хочу, чтобы ее стремление узнать о сексе мешало ее способности рационально думать о потенциальных последствиях.
Черт возьми, у меня такое дерьмо! Я имею в виду, сколько раз я заставлю эту девушку кончить рукой и ртом, прежде чем перестану вести себя как какой-то замкнутый святой? Сколько раз я исследую ее киску языком, прежде чем перестану вести себя так, словно я являюсь своего рода столпом морали, потому что я не засунул в нее свой член? Сколько ручных манипуляций ей придется мне сделать (и последняя с большим количеством языка), прежде чем я перестану стоять на этом моральном краю, который совершенно определенно лишен какой-либо морали? Мне нужно выбросить все это из головы и просто насладиться этим. Я имею в виду, что я не смогу ей противостоять, нет никакого способа. Она как мечта мужчины. Она совершенно невинна, но в то же время отчаянно нуждается в сексе. Эта комбинация — почти все, что хочет парень, верно? Я имею в виду, это противоречие. Невиновен, но жаждет секса. Тот, кто явно не шлюха, ведет себя распутно. Я не знаю, может быть, это только я так думаю, но это чертовски похоже на то, что невозможно сделать лучше.