Она делала это естественно или, может быть, читала об этом в Интернете. Она так много читает онлайн! Честно говоря, я боюсь, что она найдет какие-нибудь странные, сумасшедшие вещи, которые мне совсем не нравятся, и которые ей захочется попробовать, такие как, ну, экскременты и моча. Я тоже не любитель кнутов, хотя связать ее шелковыми шарфами или чем-то в этом роде было бы не лишним.
Она стонет при движении, и нет никаких сомнений в том, что она полна энтузиазма. Я до сих пор не сказал ей, как хорошо, когда она так себя ведет. Думаю, я хочу сделать все возможное, чтобы насладиться энтузиазмом, не веря, что она устраивает шоу. Однако она настоящая, настоящая. Она так взволнована тем, что изучает новую сексуальную технику, и не может не переполнять волнение. Как бы мне ни хотелось продержаться дольше, надежды нет. Она чувствует, когда я приближаюсь, и отрывает рот. Она убирает руку с моей груди и кладет ее на мой член. Гладя, она говорит:
— Да, папочка! Да, я хочу быть твоей хорошей девочкой и глотать тебя! Да! — она наклоняется и, поглаживая, облизывает головку моего члена. Когда я громко стону и толкаюсь вверх, она опускает рот вниз и использует руку и рот вместе. Оргазм необыкновенный, хотя он больше, чем я привык испытывать за такое короткое время. Вся эта история с голосовым поощрением и ее языком в конце — это что-то новое, и я не говорил ей это делать. Я понятия не имею, прочитала ли она это в Интернете или просто сделала это естественно.
Я понятия не имею. Это не имеет значения. Это чертовски невероятно. Она сосет вверх и вниз, а затем говорит:
— Спасибо, папочка.
Знаете, раньше для меня никогда не имело значения, проглотит ли девушка. А теперь, думаю, мне понадобится это для любого минета. Я не знаю, как девушка, не имеющая опыта даже целоваться с мужчиной несколько недель назад, может теперь устанавливать для меня стандарт, но именно это и произошло во многих отношениях. Я мог бы списать все это на ее рвение и энтузиазм. Я определенно мог бы списать это на это, потому что в наши дни это совсем не распространено. Я ничего не инициировал с Одри. Она всегда это начинает. Я просто смотрю на нее, а она снова прижимает ко мне рот и тихо сосет. Она остается на месте около минуты, прежде чем осторожно отстраниться, поцеловать кончик, а затем улыбается улыбкой, которая каким-то образом может казаться совершенно невинной, независимо от того, что только что произошло.
Глава четвертая
Одри.
Папа говорит, никакого секса сегодня. То есть секса у нас, конечно, нет, но ни орального, ни руками тоже. Он сказал это вчера вечером после того, как я кончила очень сильно, настолько сильно, что несколько минут не могла говорить. Он рассказывает мне, что чуть позже, в душе, когда его руки скользят по мне и пар заставляет тропическое средство для мытья тела, которое он мне купил, полностью наполняет мои чувства, он целует меня в шею и говорит, что сегодня не будет ни уроков, ни тренировок.
Ну, конечно, меня это немного пугает, потому что я не знаю, как часто мы сможем делать что-нибудь из этого, когда моя мама вернется из Европы. Я, естественно, дуюсь и умоляю, но он ясно дает понять, что не собирается менять своего решения. Пока я занята разочарованием, он меня разворачивает. Пока он моет мне спину, то говорит:
— Тебе нужно усвоить, что когда у тебя есть отношения с мужчиной, есть нечто большее, что может принести тебе счастье, чем просто секс, принцесса.
Я очень хочу сегодня заняться сексом, но должна сказать вам, что его слова по-прежнему делают меня счастливой, насколько это возможно даже сейчас, на следующее утро.
Отношения! Я не думаю, что на свете есть что-то прекраснее, чем мысль об отношениях с папой, настоящих отношениях. Признаюсь, я начала думать о нем как о своем парне. Нет, я думаю, это не совсем так. Наверное, я думаю о себе как о его девушке больше, чем о нем или его роли. Черт возьми, я не знаю, если честно. Думаю, единственное, что я могу сказать абсолютно точно, это то, что я думаю о нем. Я много думаю о нем.