— У вас есть предложения? — произнес правитель.
— Пока только идеи, — уклончиво сказал незнакомец. — Мы обсудим их с Лексом и только потом примем окончательное решение.
— Надо свети риск к минимуму, — проговорил Брин.
— Без риска в такой ситуации не обойтись, — возразил мужчина. — Не волнуйтесь, план будет тщательно продуман и подготовлен.
— Послушайте, — взорвался Крис, — речь идет о моем сыне! Единственном сыне. Когда-нибудь он станет владыкой Хороса. Вы обязаны…
— Сеанс несколько затянулся. До свидания, ваше высочество, — не обращая внимания на тираду наместника Кратона, вымолвил незнакомец. — Удачи вам.
Экран голографа погас. Возмущению Криса не было предела. Его слова мужчина попросту проигнорировал. Подобного снисходительного отношения к себе наместник стерпеть не мог.
— Кто этот надменный, напыщенный наглец? — раздраженно выкрикнул Крис, обращаясь к отцу.
— Глава хоросского клана самраев, — спокойно ответил герцог.
Самраев? — изумленно произнес наместник. — Ты вступил с ними в контакт?
— Мы никогда его не прекращали, — сказал правитель… — Я постоянно финансировал орден. Это одно из наставлений нашего древнего предка.
— И о чем ты попросил самраев? — Крис посмотрел на отца.
— О том, чтобы они в случае опасности защитили наследников престола, — проговорил Брин.
— То есть ты предполагал, что Мейс совершит переворот! — возмущенно воскликнул наместник. — Нужно было сказать, я взял бы семью в экспедицию. Хотя бы сыновей…
— Горе затмевает тебе разум, — вздохнул герцог. — Ты меня не слышишь. Речь шла о всех наследниках, включая Мейса.
— Что за чушь ты несешь — не унимался Крис. — Кто еще мог совершить мятеж? Отношения между кратонцами и алгонцами давно напряженные. Мой хитрый братик ими умело воспользовался. Теперь понятно, почему вдруг так внезапно заболел начальник службы контрразведки…
— На него я тоже рассчитывал, — вымолвил правитель.
— Постой, постой… — наместника неожиданно осенило. — А почему самраи стали помогать тебе? Они ведь в политику не вмешиваются. Двадцать лет назад орден палец об палец не ударил, чтобы спасти императора и принца Кервуда.
— Ситуация в мире изменилась, — уклончиво произнес Брин.
— Может, хватит тайн? — жестко отреагировал Крис. — Мы уже сполна заплатил за твои секреты.
— Хорошо, — герцог тяжело поднялся с кресла. — Пора разделить бремя ответственности.
Правитель неторопливо направился к сейфу. Набрав код и открыв дверцу, он достал маленькую резную шкатулку. Бережно взяв пожелтевший от времени конверт, Брин протянул его сыну.
— Это послание из далекого прошлого, — вымолвил герцог. — Написано основателем нашей династии. Наместник принял из рук отца древний раритет. Почерк у предка на редкость красивый и разборчивый. Надпись на конверте немало удивила Криса. «Вскрыть, когда ситуация в мире станет критической, но не раньше, чем через четыреста лет после вступления на трон Тино Аято». Заметив замешательство сына, правитель произнес:
— Никто из моих предшественников не нарушил данное условие. Судьба выбрала меня. Я решил, что свержение Храбровых и распад империи — это те события, которые могут поставить человечество на край гибели. И думаю, не ошибся. Все идет так, как предсказано.
Наместник извлек три листа и быстро пробежал их глазами. Многое сразу прояснилось. Вот почему Аято даровал лучшему другу именно Хорос. Здесь создавалась резервная база цивилизации. В случае масштабной войны люди смогут тут укрыться. Прекрасный, дальновидный план. Первый император и предок Саттонов будто знали будущее. Или на основании каких-то фактов спрогнозировали. Вопрос в том, каких?
Крис невольно провел ладонью по груди. Там, на сердце у него красное пятно. Однажды ночью у наместника было необычное видение. Он долго беседовал со странником в белом балахоне и, в конце концов, принял его предложение. Служить Свету, человечеству высокая честь. Стоп! Ну, конечно. Блестящая, великолепная победа над тортами. Битва двух рас, двух народов. Эта война не простая случайность, это противостояние двух непримиримых сил. Она состоялась почти пятьсот лет назад. А значит, и Тино Аято, и Крис Саттон, и Олесь Храбров являтся воинами Света. Так же, как и Пол Стюарт, Карс, Жак де- Креньян, Линда Салан, Вилл Белаун и еще четверо отважных бойцов. Вот, кому император установил памятник па Оливии в центре пустыни. В той схватке их уцелело лишь двое. Все встало на свои места.
— Ты должен был раньше посвятить меня в содержание послания, — протягивая письмо отцу, проговорил наместник.
— Хотел, но останавливали сомнения, — опустил голову Брин. — Как определить, кому доверять, а кому нет? Чем ты лучше Мейса? Я надеялся, что никто из моих сыновей не нанесет мне удара в спину.
— Мейс — негодяй и убийца! — вскипел Крис.
— Да, — с горечью констатировал герцог. — Однако это стало известно только сейчас. Еще вчера я считал его сыном. Я мог рассказать о послании либо всем, либо никому. Выбор пал на второй вариант. Плечи правителя неестественно затряслись. Он плакал. Крис обнял отца. Им обоим нелегко. В их семье произошла страшная трагедия. Смерть отняла у наместника жену и сына. Но Брину тяжелее. Герцог знал о готовящемся преступлении и не сумел его предотвратить. Он стал жертвой собственных иллюзий.
— Ты прав, — прошептал Крис. — Я вполне мог оказаться на месте Мейса. Враги не предают, предают друзья и родственники. Но если подозревать еще и близких, то рано или поздно сойдешь с ума.
— Проклятье, — выругался правитель. — Сердце зажало. Задыхаюсь…
Наместник подхватил падающего отца и перенес его на диван. Уже через полминуты в помещение вбежали врачи. Не теряя времени, они вкололи Брину специальный препарат. Веки герцога сразу потяжелели. Правитель засыпал. Тем не менее, приподнявшись на локте, он отыскал глазами сына и едва слышно произнес:
— Прими меры… Завтра все всплывет…
— Обязательно, — заверил отца Крис.
Он покинул апартаменты и направился в каюту командующего эскадрой. Совещание с генералом Чекрином не продлилось долго. Было очевидно, что скрыть столь важную информацию не удастся. Лучше самим сказать людям о мятеже на Кратоне. Тогда хотя бы не будет различных интерпретаций. В подобной ситуации подчиненным нельзя лгать. Командующий приказал объявить на кораблях боевую тревогу и всем включить голографы. Сообщение о перевороте повергло хоросцев в шок. Такого развития событий никто не ожидал. Когда флот стартовал к Алционе, на Родине не было ни малейших предпосылок к измене. Народ с огромным уважением относился к герцогу. Что же случилось на Кратоне и Алгоне за эти семь месяцев? Солдаты и офицеры лишь растерянно пожимали плечами. Ответа ни у кого нет. Главный вопрос теперь в том, как поведет себя Брин Саттон? Останется у Окры или двинет корабли к Хоросу? Если правитель решит вернуть утраченные владения, а это вероятнее всего, тогда герцогство погрузится в пучину гражданской войны. Без боя Мейс и взбунтовавшиеся алгонцы не сдадутся.
Нетрудно представить, что произойдет, когда две эскадры встретятся. В адском пламени сгорят десятки крейсеров. Затем массированный обстрел городов, транспортных коммуникаций, армейских баз. Кому бы ни досталась победа, она достанется дорогой ценой. Превращенные в руны промышленные предприятия, уничтоженная инфраструктура, миллионы погибших.
А как потом примирить кратонцев и алгонцев? Разжечь вражду легко, а вот погасить ее порой не удается веками. Ненависть имеет странное свойство передаваться из поколения в поколение, впитываясь с молоком матери. А если учесть, что на судах почти треть экипажей составляют алгонцы, то быстро понимаешь, насколько ситуация сложна и неоднозначна. Люди расходились в подавленном настроении. Чекрил тут же распорядился усилить посты и дежурные смены. Не исключено, что зараза предательства проникла и из корабли основной эскадры. Через семь часов герцог снова вызвал к себе сына и командующего. Приступ, к счастью, оказался не продолжительным. Врачи, разумеется, возражали, волноваться Брину никак нельзя, но разве правитель станет их слушать. Время идет, а решение до сих пор не принято. Положив под спину подушки, герцог сидел на диване. Жестом он указал Крису и генералу на кресла.
— Что будем делать? — без вступления спросил Брин.
— Возвращаться, — мгновенно отреагировал наместник. — Каждый день промедления укрепляет позиции Мейса. В результате мы потеряем страну.