Сделав вид, что подчиняется чужой воле, Сан прошел еще немного вперед и снова остановился.
«Ну иди же ко мне!» — теряя терпение, прошипела суккубия. Злоба и раздражение пробили тщательно созданную иллюзию, и перед Саном предстала огромная жирная тварь с всклокоченными космами и кривыми когтями на жадных руках. Она не куталась в струи тумана, она из них состояла. И десятки маленьких, жалких, одержимых жаждой удовольствий и оттого злых существ копошились в складках ее влажного, судорожно подергивающегося тела.
Рука Сана выпустила рукоять секиры: здесь понадобится другое оружие. Тренированная воля Мастера заставила мышцы толчком выбросить вон предательскую истому.
«Возжаждала моей энергии, мразь? Ты ее получишь! Только потом не жалуйся!» — выплюнул Сан закипевшую боевой яростью мысль и пригвоздил начавшую было таять хищницу Звездой Сатвы.
Опомнившееся тело легко приняло позу Парящего Орла — основную позицию Сатвийской Боевой Магии. Послушные руки-крылья двинулись в сложном рисунке Лучистого Трезубца, живот запульсировал растущей мощью…
Неожиданно в памяти всплыл образ, запечатлевшийся там давно и надолго. Светловолосая девушка внимательно вглядывалась в разделяющий их туман. Она была пронзительно прекрасна, как тогда, два года назад, в схватке на берегу Великой Реки Амазонок.
Неуловимым движением тонкой руки девушка выхватила меч, и молниеносный взмах сложным рисунком вспыхнул в насыщенном грязью пространстве. Знак светился чистым голубым светом, и под его лучами застонали, завыли мерзкие безглазые твари, похотливыми пиявками присосавшиеся к рыхлому, колышущемуся телу своей владычицы.
«Спасибо!» — выдохнул Сан с хищной улыбкой, погружаясь в подсказанный символ. Новое оружие было великолепным. Куда лучше Лучистого Трезубца, который он сначала собирался применить.
Знак прекрасной незнакомки мгновенно высушил оставшиеся в животе лужицы желания и заставил позвоночник зазвенеть высоким, чистым звуком натянутой струны. Сана переполнила энергия Чистоты и Света. Медленно, почти торжественным жестом, он направил во тьму пещеры треугольник ладоней.
Дикий вой выплеснулся навстречу лучу, взлетел до пределов слышимости. Пространство выгнулось, в предсмертной тоске извергая из себя вцепившуюся нечисть. Суккубия, разрываемая на сотню кусков, завыла, задергалась и наконец истаяла зловонным дымом, опустившись на усеянный мумиями пол.
Когда Сан шел к выходу, десятки извивающихся белесых щупалец пытались задержать его. Но голубой пламень волшебного знака сверкал в его взгляде, и злобно шипящие туманные змеи шарахались в темные ниши и гулкие боковые коридоры.
На пороге Сан обернулся. Он чувствовал, что прошел испытание.
Прошел вторую мембрану…
Подмирье
Спецсектор Промежутка
— Ну че, Струмчик, отживел наконец? На кой эйнджел ты под его знак сунулся? Что, и так не видно было, что значок страшненький? Вселяться в агентшу, которую через секунду по стенке размажут! Ты совсем сдурел, братец!
— Не трещи, без тебя голова разламывается! Ты вот визжишь: сдурел, мол! А как еще в мысли его залезть? Мы с тобой отсюда и разговоры-то через слово слышим. А суккубия по этому делу спец. Была. Еще одну агентшу потеряли! И какую! Башка гудит, как под ногами стада шипозавров.
— Ты скажи, что там перед смертью она у него в мыслях углядела?
— Боялась она. Так боялась, что мочи нет. Но я успел ухватить одну мелочь: не сам предсмертник тот знак выдумал! Подсказала ему девка какая-то. Теперь у меня в мозгах полный тромбец. Девку ту он не знает. Вроде видел мельком пару лет назад, но ни хрена у них не было. Значит, и связи с ней у него быть не могет! Так ведь есть связь! Да непростая. Вроде как у Венчанных! И девка на Остроухую жутко похожа… Ну прямо как тот Беловолосый, ящера взрезавший. Помнишь, за которого нам Шеф мозги вправлял? Ух, башка болит…
— Жаль, я девку ту не видел, точно бы сказал, что и как. С Остроухими у меня свои счеты! Уж я-то их мерцающую породу за два слоя чую!
— Молчи уж, чуятель! Беловолосого не почуял? А он — эльф самое малое наполовину. Что-то у нас веселенькая лямбда получается. Руконогие древними знаками обмениваются, полуэльфы из всех щелей полезли, за неполный цикл потеряли с десяток агентов…
— А тела какие? Вепрь — раз! Волосатый Дракон — два! Пернатик мой разлюбимый — три! Да я этого Лысого сам зубами рвать буду! У-у-у, тварь противная!!!
Лэйм
Отроги Великих Древних Гор
Час пополудни
Второй Указатель обнаружился прямо перед выходом из пещеры. Весь склон горы был объят пламенем. Огонь тревожно гудел, пожирая сухую пожухлую траву, струйки дыма вились в раскаленном воздухе.
«Огонь означает направление на юг, — послушно констатировал мозг. — А вот и триграмма „ли“. Тут сатвист посмотрел на противоположный склон ущелья, где сквозь дымную пелену просматривался гигантский знак, глубокими бороздами врезавшийся в камень. Сплошная линия, над ней прерывистая, затем снова сплошная.
Сами собой всплыли в памяти слова Учителя: «Ли — триграмма сложная. Означает она сцепление. Сцепление с землей, с противником. Сцепление силы в глубине тела бойца. Но Ли — еще и узы, мешающие совершенству. Ли — это сцепление с костным и суетным, это гири, повисшие на ногах».
Сан окинул взглядом выгоревшее пространство, покрытое черными, ломкими скелетами сгоревшей травы. Почва слегка дымилась, но идти по ней было уже можно. Вдруг среди обугленных веток кустарника ему померещился металлический блеск.
«Огонь порождает землю, — процитировал Сан. — Земля порождает металл». Он спустился на дно излога и осторожно углубился в кустарник.
Раздвинув обжигающе горячую почву, руки нащупали рукоять меча. Плавное движение — и обтянутые змеиной кожей ножны выпустили обоюдоострое лезвие длиной в руку, украшенное древними иероглифами.
Тихая песня. Шорох времени. Пыльный блеск…
Сан вытер лезвие полой накидки, и меч засверкал в его руке, как холодная молния. От меча исходила сдержанная, спокойная сила. Юноша чувствовал, как через руку вливается в него новая мудрость и новая мощь. Древнее оружие отзывалось на любое, самое незначительное движение кисти, на любую, самую мимолетную мысль.
Зачарованный красотой клинка, Сан мягко двинул бедрами — плавным взмахом меч прочертил в воздухе пологую петлю. Еще движение — и рассеченное небо отзывается тихим свистом.
«Правая внутренняя восьмерка…»
«Хвост дракона…»
«Иньская вертикальная горка…»
«Хитрый полет кленового листа…»
— Если ты служитель святыни, то почему ты в желтом? — вдруг раздалось за его спиной.
Сан мгновенно обернулся, направив острие меча в сторону говорившего.
Вернее, говорившей, ибо звонкий молодой голос, несомненно, принадлежал девушке. Она была одета в серый плащ с капюшоном и клапаном, закрывающим нижнюю часть лица.
Сан непроизвольно скользнул ментальным лучом туда, где лучились сдержанным светом внимательные глаза.
И натолкнулся на Знак. Простой, но надежный.
Долгая пауза между выдохом и вдохом.
Поединок сил.
Удивление. Радость. Восхищение.
Сквозь защиту девушки просвечивало немного, но достаточно для того, чтобы умиротворенность духа, воспитываемая трудами многих лет, вдруг взорвалась водопадом чувств и образов.
Память…
Влажный, полный жизни мир Большой Реки Амазонок… Терпкий вкус стебелька… Радуга брызг вокруг разгоряченных тел… Ошеломляюще прекрасные женские фигуры… Свежие порезы сочатся алыми струйками. Волосы — как взмах крыла…
Сосредоточенные лица. Блеск мечей. Звон стали…
Все это долгое мгновение девушка стояла неподвижно, спокойно ожидая ответа, не выказывая и тени страха или нетерпения.
— Я послушник сатвийского монастыря в верховьях Голубой реки, — наконец ответил Сан хриплым от волнения голосом. — Желтая накидка — наша обычная одежда.