— У Геты неприятности, что ли?
Я уселся в постели по-турецки. Внезапно стало жарко. Хотелось куда-то бежать и что-то делать. С Гетой шеф нас познакомил в зимние каникулы, на Кремлёвской ёлке. Мы не знали, как развлечь Гету, чтобы она хоть раз улыбнулась. А она только и думала про отца, который никого не узнаёт.
— Генриетта, в случае чего, надейся на Божка! — сказал её тогда шеф. — Всё то, что я говорил о нём, правда.
Гета серьёзно на меня взглянула, церемонно кивнула. Но до конца, видно, не поверила. Я пожалел, что не надел свой орден. Но потом решил, что только спровоцировал бы скандал. Никто не верит, что я заслужил эту награду своей кровью. Думают, что купил её на Арбате. Надоело базарить, и я спрятал орден в ящик стола. Но теперь пусть Гета убедится, чего стоит Божок!
— Неприятностей у неё воз. Сначала дети ртуть разлили в классе, чтобы уроков не было. Первоклассники, а туда же! И пойми теперь, чья идея!
Озирский отогнул штору, долго смотрел в темноту. Ночью всегда кажется, что летишь в космическом корабле. По сравнению с Ленинградкой, тут воздух чище, не так шумно. А там от грохота можно было свихнуться.
— Демеркуризация, то есть сбор ртути, влетает в такую копеечку, что проводят её кое-как. Теперь Гета с учениками дышат всякой гадостью. Неприятная получается ситуация. А сегодня, то есть уже вчера, Гета получила ещё один удар. И какой! Погибла её ученица, первоклассница Ксения Колчанова. И не одна, а со старшим братом. Ему было двенадцать лет. Я тебя потому про всякие происшествия спрашивал, чтобы узнать, не было ли чего-то подобного здесь и на Ленинградке. Ты сходу не припомнил ничего похожего. Отсюда я делаю вывод, что эти маньяки не орудуют там, где ты бываешь. Я мог бы через друзей с Петровки запросить статистику происшествий, схожих по главным признакам. И я сделаю это уже сегодня. После чего мы начнём работать. Согласен?
— Конечно, согласен. А где убили Ксюшу? Её уже нашли?
— Нашли. — Озирский взял свою сумку, достал оттуда бумажник. — Гета попросила у родителей погибших детей их фотографии. Мальчика звали Родионом…
Я взял цветные снимки, закусил губу. Страшно смотреть на них. Я ведь знаю, что ребята мёртвые. Ксенька улыбается. Карие глаза так и смотрят на меня. Кажется, что губы дрожат. У нас в школе таких девчонок много, ничего в них особенно. Прямые светлые волосы, стянутые резиночками. На лбу — чёлка. Сразу видно, что девчонка не драчливая, тихая. Может только наябедничать, если её обидят.
А брат совсем другой. Лицо круглое, щёки толстые. Он смотрел в упор, выпятив подбородок. Вот он часто драться должен. Наверное, в секцию ходил. А толку что? Конечно, с маньяком ему не справиться. А в классе учителя от него не в восторге были — на что угодно готов спорить.
Мальчишка снимался летом. Надел майку-тельник, бриджи. Уши у него оттопырены, а у Ксюши прижаты к голове. И губы у них совсем разные. Наверное, Ксения на мать была похожа, а Родион — на отца. Или наоборот, не знаю. Глаза у братишки почти прозрачные, а чёлка — густая и тёмная, вроде моей…
— Как всё было? — просипел я, закашлявшись.
Я отдал снимки Андрею и сунул руки под мышки.
— Они жили в Лефортово, на Авиамоторной улице. Третьего апреля поехали к бабушке, в Новогиреево, на Федеративный проспект. Родион и Ксения её часто навещали. Я уже побывал дома у этой бабушки и узнал, как было дело. Зовут её Елена Владимировна Грантынь. Это — мать матери погибших детей. Раньше работала во ВНИИхиммаше. Уже пять лет на пенсии. Дама разумная, резковатая, образованная. Конечно, сейчас в трансе, но вопросы отвечает толково, всё помнит. Ксюша позвонила бабушке с Авиамоторной и сказала: «Мы приедем, когда у Роди кончатся уроки». Чтобы та никуда не ушла. Елена Владимировна ждала внуков к четырём, максимум — к пяти. Но не дождалась. Хотела перезвонить, уточнить, не поменялись ли планы. Но когда подошла к телефону, раздался звонок. Её дочь Екатерина, мать Родина и Ксении, взволнованно спросила, где дети. Они ведь собирались к бабушке, и дома их нет. Одну Ксюшу ни за что не отпустили бы, а на брата надеялись. Елена Владимировна заведовала лабораторией в институте. Научилась быстро принимать решения. Она тут же уселась обзванивать детские больницы. Когда там Колчановых не оказалось, принялась за морги. Тоже мимо. Бабушка с матерью знали детей. Их побег из дома исключали начисто, равно как и совместные прогулки с беспризорниками. Родион никогда не обманул бы бабушку, не ввязался бы в драку, не устроил какую-либо авантюру. Тем более что рядом была младшая сестрёнка…