Горбовский искренне улыбнулся. Он угадал в девушке, прибывшей с Николаевым, свою землячку — украинку. Оксана была закутана в тёмную длинную шаль с витиеватым узором, под которой виднелся тёмный хиджаб*. Ни одна прядка волос не выбивалась наружу. Ясные, светлые глаза под бровями, похожими на крылья ласточки, пухлые, сочные губы напомнили Горбовскому детство и юность, его первую любовь Наталку.
Генерал снова был на родной улочке, уходящей в степь. Оксана Бабенко пришла из его детства, из запаха полыни и шума морского прибоя. И потом сердце, трепыхнувшись, ожило и застучало веселее.
— Садитесь.
— Спасибо.
Николаев, опираясь на палку, пожал протянутую руку Горбовского. Потом положил на стол для заседаний два пропуска.
Оксана была в длинном бордовом пальто. Захар не видел ни обуви, ни платья. Рукава доходили почти до кончиков пальцев, открывая многочисленные кольца. «В парандже бы ещё пришла!» — недовольно подумал Горбовский. Он считал, что изменять своему народу нельзя, как и жене.
— У нас мало времени — поздно уже…
Захар выждал, когда Санька усядется за стол, пристроит свою палку. Оксана опустилась на кончик стула и замерла, потупив отнюдь не застенчивые глазки. Роль покорной восточной женщины давалась ей с трудом.
— Оксана, меня зовут Захар Сысоевич Горбовский. Мы долго работали вместе и с Андреем, и с Саней. Поэтому я им как бы свой. Но одновременно я — официальное лицо. И хочу задать тебе вопрос.
— Пожалуйста, задавайте. — Оксана закашлялась. — Я из Турции прилетела, а тут осень. Простыла немного.
— Ничего, — успокоил Горбовский. — Паспорт с собой? Гражданство наше?
— Да, вот он.
Девушка полезла в матерчатую сумку, вышитую бисером, достала паспорт и протянула генералу. Тот полистал документ, внёс в компьютер некоторые данные. Значит, Оксане двадцать лет. Дочери — год и четыре месяца. Штампа о браке с Эфендиевым нет.
Так и думал. Банальная любовница она для Руслана Элдаровича, а не четвёртая жена. Впрочем, у них могла состояться свадьба и в Турции, по тем законам. А здесь не распишешься, раз в паспорте Эфендиева уже есть одна супруга. Отчество ребёнка — Руслановна. Он в свой паспорт вписал девочку? Удочерил, а с Оксаной не регистрировался?
Горбовский соображал, как бы точнее сформулировать вопрос. Ведь от того, насколько он окажется точным и внезапным, зависит исход спланированного ими с Санькой мероприятия.
— Ты в Стамбуле живёшь, продлевая визу? Там же строго с этим.
Захар кинул короткий взгляд на Николаева. Тот рассматривал себя в застеклённых шкафах со специальной литературой. Шкафы, ко всему прочему, служили подставкой для нескольких цветочных горшков. Внезапно и ярко, будто молния, вспыхнул в мозгу план краткой, но судьбоносной беседы с Оксаной Бабенко. Генерал думал о том, как подойти к интересующей его теме естественно, непринуждённо. От Саньки проку явно не будет — ему опять нездоровится.
— Муж с полицией дела улаживает, — спокойно ответила Оксана. — Я занимаюсь только дочкой. Остальное он за меня решает.
— Восток, чего уж там!
Горбовский опять посмотрел на Николаева. И решил, что они с Озирским похожи. Оба — в обвислой джинсе, заросшие, угрюмые. И ни один со своего пути не свернёт. Вон, подбородок-то Санька выставил — в точности как Андрей! Но в зависимости от того, что скажет сейчас Оксана Бабенко, кому-то из них придётся признать своё поражение.
— Ты давно Андрея знаешь? — спросил Горбовский.
— Два года.
Щёки Оксаны слегка порозовели. К гладкой шелковистой коже прилила кровь. Оксана смотрела на погоны Горбовского с интересом, но без особого почтения. Генерал увидел, что глаза девушки подведены ещё и голубыми стрелками. Кажется, Санька говорил, что Эфендиев вытащил её из публичного дома в Стамбуле. Очень похоже — такая нигде не потеряется.
— При таких обстоятельствах вы познакомились? — продолжал Горбовский.
— Я работала горничной в Доме Советов. Андрей приехал туда защищать Конституцию, когда всё началось. Так и познакомились, — невозмутимо продолжала Оксана. — Потом у нас мама погибла, и Андрей помогал семье. Очень много для нас сделал. Деньги давал, нас с сестрой взял на работу в агентство. Мы жили у него в Питере. Пропали бы без Озирского…
Оксана постепенно оживала. Горбовский, не дыша, подводил блесну.
— В сентябре познакомились? А дочка когда родилась? Летом уже?
Захар ждал вспышки гнева, но Оксана лишь пожала плечами.
— Она родилась тридцать первого мая. Но к Андрею это не имеет никакого отношения. Вот моя сестра действительно от него сына родила. Андрей и не отказывается. А у нас с ним ничего такого не было.