Сэм чувствует то же; за всю их долгую-долгую историю мелких скучных городишек едва ли им попадался более скучный.
Для охоты на кого угодно, кроме нечисти, это, наверно, был бы плюс.
Для них – это просто жутко.
Сэм разворачивает свою книгу вверх тормашками и показывает Дину картинку улыбающегося фермера с пятой страницы:
— В 1972 этот парень вырастил четвёртый по величине помидор во всём мире, — услужливо поясняет он.
— Четвёртый в мире? — блекло повторяет Дин.
— Четвёртый в мире, — Сэм согласно кивает.
— Каюсь, был не прав: жизнь тут просто бьёт ключом.
Дин роняет книги, среди которых рылся, куда-то Сэму под руку; прах прошлых библиотекарей, взметнувшись вверх, цепляется за его рукав. Раздаётся неприятное «бух!», и Сэм уже почти готов поверить, что кто-нибудь из них сейчас восстанет из пепла и гневно зашикает.
С одной стороны, он совершенно уверен: так бывает только в книгах. С другой – Дин умеет быть редкостно несносным, так что ради него, пожалуй, могут сделать исключение.
Дин выдыхает, тяжело и шумно, и, нахмурившись, оглядывается.
— Где Кас? — он делает полный оборот на стуле, озираясь поверх книжных полок.
Сэм наклоняется, смотрит вдоль пола и, тронув Дина за плечо, указывает направление.
Кастиэль разместился за одним из библиотечных компьютеров и с любопытством подталкивает мышь; на лице у него выражение существа, совершенно уверенного в своей способности постигать новое, хотя сейчас он, очевидно, и близко не представляет, что делать.
Дин чертыхается под нос и мягко крадётся к нему по ковру.
Сэм наблюдает, как Дин, ухватив Каса за руку, неловко и смешно пытается вытащить того из кресла. И бросает попытки, осознав, что сдвинуть Каса с места нереально.
Тогда Дин склоняется вниз, что-то шепчет ангелу на ухо – и тот почти пристыжено сникает. Позволяет Дину сгрести его за плащ и поднять.
Сэму становится любопытно. Кастиэль каждый раз концентрируется, чтобы стать человеком, более мягким, податливым, более настоящим. Сэм гадает: а Люцифер такой же настоящий, или, напротив, твёрже мрамора…
…Сэм внезапно сознаёт, что книжка про архитектуру XVIII века чудовищно увлекательна. И не отрывается от неё до тех пор, пока Дин не кивает ему с видом: «хорош ботанить, мы уезжаем», чего Сэм всегда на дух не выносил.
Сэм следует за ними и слышит, как Кастиэль тихо спорит, что интернет был для общественного пользования.
— Ты не общество, — огрызается Дин.
~~~
Они останавливаются на заправке, и Дин расспрашивает одного из местных; тот выглядит настолько дряхлым, точно ошивается здесь со времён основания проклятого городишки, Дина так и тянет окатить его святой водой. Впрочем, после пары минут разговора он понимает: мужик всю свою жизнь прожил здесь, у дороги, жарясь на солнце и глотая пыль, и просто высох.
Тоже не подарок, решает Дин, – мумии те ещё уродцы.
Как бы там ни было, мужик знать не знает об их пропавшем без вести, так что Дин собирается вернуться в машину.
Сэм дожидается его у двери магазина с выражением весёлого удивления на лице – что куда больше характерно для Дина.
— Где Кас? — спрашивает Дин, и сегодня он уж слишком часто задаёт этот вопрос. Чёртов ангел не может усидеть на месте и пяти минут, и если он сейчас их бросил ради интернет-кафе, Дин устроит ему Тот Самый Разговор.
Но Сэм кивает на проход между рядами…
…где и оказывается ангел, зачарованный пёстрым многообразием конфет.
— Я сказал, он может взять себе одну, — говорит Сэм. Что, конечно, всё объясняет, только от этого не легче.
— И сколько он уже там?
Сэм сверяется с часами:
— Десять минут.
Дин закатывает глаза и направляется с Касу.
— Сэм сказал, ты что-то выбрал.
Ангел взглядывает на него и снова прикипает к конфетам:
— Я не совсем уверен, которая из них мне нравится, — произносит Кастиэль серьёзно, как будто ложный выбор обернётся катастрофой, возможно, для всего человечества. Мда, а Дин ещё считал Сэма королевой драмы.
Потянувшись, Дин наугад хватает шесть пакетиков, сгребает Кастиэля за запястье и тащит к кассе.
— Сэм сказал, я могу взять только один, — протестует Кастиэль.
— Я пошёл на экстренные меры, а то ты тут весь день проторчишь.
Дин расплачивается и изображает нечто вроде: «твои конфеты, тебе с ними и таскаться».
Кастиэль открывает для себя тайное волшебство обладания карманами.
Определённо, для него это хороший день.
Когда они наконец покидают магазин, Сэм тоже возводит глаза к небу, ныряет в машину и ждёт, слегка покачивая ногой на солнце.
Дин заводит мотор, и спустя двадцать секунд раздаётся треск разрываемой упаковки. Дин гадает, может, хоть это займёт ангела до полудня.
— Там внутри орешки, — говорит Кастиэль, и Дин не уверен, разочарован тот или удивлён.
Через мгновение слышится хруст, так что если это и было удивление, то по крайней мере, приятное.
Сэм раскрывает карту на коленях:
— Очевидно, здесь есть более старая часть города, — и тычет в угол, не видный Дину.
— Интернет был бы полезен… — начинает Кастиэль.
— Нет, — обрывает Дин. Потому что у них есть работа, работа – и никакой грёбаной сети. — Мы закончим дело и уже после купим новый компьютер.
Кастиэль больше ничего не говорит.
Дин глядит на него в зеркало.
Тот смотрит Дину в затылок, нахмурившись и чуть выпятив губы.
Похоже, надулся.
Что за чёрт.
Сэм дожидается, пока Дин перестанет ворчать себе под нос про ангелов с их одержимостью, и разворачивает карту боком:
— Мы могли бы начать с окраины, этот дом сохранился со дня основания, неплохой шанс… — Сэм замирает и раскладывает фотографии поверх карты. — Хотя нет, постойте, я, кажется, ошибся…
— Что не так?
Сэм только встряхивает головой – его мозг сейчас загружен работой.
— Она мне не нравится, — внезапно заявляет Кастиэль, точно одна из конфет его шокировала и оскорбила. Дин взглядывает в зеркало: Кастиэль уставился на оставшиеся две трети батончика, словно понятия не имеет, как быть дальше.
Дин протягивает руку над сиденьем, и Кастиэль, чуть помедлив, отдает ему батончик.
Дин уничтожает его в три укуса и не глядя перебрасывает обёртку через плечо.
Сэм таращится на него.
— Чего? — спрашивает Дин с набитым ртом.
— Ничего, — осторожно отвечает Сэм, — абсолютно ничего.
И так же тихо возвращается к карте, пробормотав нечто вроде «это всё моя патологическая забывчивость».
Господи, это будет длинный день.
~~~
День оказывается не только длинным, но и на редкость бездарным.
Три часа в больничных архивах ясно дают знать, что они зашли в тупик и, возможно, пропавшие люди вообще никак не связаны с городом. Или во всяком случае, пропажи не по их части.
Под финиш Дин в лучших традициях вламывается в дом к предполагаемому Монстру Недели, но оказывается, что это всего лишь чересчур заботливый отец, а вовсе не плотоядная нечисть, и всё это ужасно неловко.
Ужасно неловко.
Хорошо хоть номер мотеля пахнет домом.
Дин бросает куртку и ключи на стол и по пути тащит у Сэма кусок пиццы. Тот раскинулся на кровати, заняв какое-то непомерное пространство своими гигантскими конечностями.
— Касу не понравилась пицца, — чуть виновато говорит Сэм.
— Как не стыдно, Кас, — со всей серьёзностью пеняет ему Дин, и Кас выглядит смущённым, почти чопорно устроившись у спинки их кровати… э, другой кровати. Дин стаскивает ботинки и заваливается рядом с ним.
Кастиэль прямо сейчас проделывает вполне человеческие вещи, так что Дин, не задумываясь, легонько спихивает его в сторону. Сэм уговорил ангела снять плащ и пиджак, но странным образом не упомянул ботинки. Дину искренне любопытно, как происходил разговор.