Дин кивает:
— Знаю-знаю, я и сам не купился. Как по мне, так он нашёл какую-то жуть, и теперь боится ещё раз нарваться.
— Возможно, нам не стоило показывать ему под-жанр рассказов про него и Люцифера, — осторожно говорит Кастиэль.
Да уж, Сэм и правда был зол, зол в духе «меня раздражает и огорчает такой ход событий», только в более плаксивой и более сэмовской манере.
Но это – это куда страшней.
— Думаю, там что похуже.
Кастиэль хмурится:
— Что-то, о чём нам стоит волноваться?
Дин жмёт плечами:
— Наверно. Может, там всё настолько плохо, что он не хочет и вспоминать. Может, кто-то написал про него кроссовер с Сумерками.
Кастиэль открывает рот – и Дин тычет пальцем в его сторону:
— Нет, серьёзно, поверь на слово… Я даже и объяснять не хочу. И не гугли, чувак, я знаю, я проверял.
Дин уже думает, не пробраться ли ему в соседний номер и не проверить ли историю Сэма, но тут раздаётся тихий стук в дверь.
Обычно Дин куда настороженней относится к странным стукам в дверь отеля, но этот стук звучит как-то хлюпко и примирительно.
— Дин, — тихо зовёт Сэм из-за двери.
Дин хмурится и, поднявшись, идёт открывать.
На улице льёт дождь.
Как из ведра.
Сэм мокнет в дверях гигантским замызганным существом, и Дин не уверен, что хоть однажды видел брата более жалким.
— Я тут подумал, можно, я останусь, — с тихой надеждой просит Сэм.
— Больше не хочешь жить отдельно? — любопытствует Дин – ведь как же, ещё вчера Сэм просто искрил решимостью сбежать от них куда подальше. Одно то, как он вылетел за дверь, ясно говорило: «Никогда не вернусь, даже не умоляйте».
— Нет, — просто говорит Сэм, и поскольку Дин не возражает и не перекрывает путь, проходит в номер, оставляя на ковре грязные мокрые следы, и бросает промокшую сумку на кровать.
Кастиэль никак не реагирует на то, что его с головы до ног обрызгали дождевыми каплями.
— Что-то случилось прошлой ночью? — допытывается Дин – Сэм не выглядел так странно с тех пор, как стал сбегать по ночам потрахаться со злобным демоном.
Загнанное выражение на лице Сэма подтверждает: «да, случилось». Но когда Дин вопросительно поднимает бровь, Сэм строит физиономию «не хочу говорить об этом», и да, определённо, это «я травмирован», а не «я сделал ужасную вещь и очень виноват».
Дин размышляет, не подколоть ли Сэма, но приходит к выводу, что не добьётся ничего, кроме раздражённой, кипящей злобой тишины.
Ну-у, оно того почти стоит.
Но Кастиэль замер с таким видом, словно только и ждёт задания, и Дин прикидывает: послать ангела за пиццей – это злоупотребление привилегиями?
~~~
Дин и Кастиэль уходят за пиццей, и Сэм остаётся один.
Он не вытаскивает ноут из сумки и даже близко не подходит к нему.
Утром он было подумал, уж не одержим ли ноутбук, и всерьёз собрался окропить его святой водой. Но это просто глупо: компьютер не может быть одержим – электрический ток зажарит любого демона или духа прежде, чем тот успеет что-то предпринять.
К тому же, Кастиэль возился с ним после…
после всего этого…
после того, как до ноута добрался Люцифер.
Или всё же не добрался, ведь это точно был сон, сон, в котором не случилось ничего странного, и Люцифер не читал ему порнуху, и не пытался его поцеловать.
Как бы там ни было, Сэма вполне устраивают книги.
Книги хорошие. Он может разузнать всё из книг, и отсылки в них проследить так же просто…
Телефонный звонок прерывает его на середине мысли. Сэм достаёт мобильный из кармана куртки и смотрит на экран.
Он не знает этот номер.
И настороженно отвечает:
— Алло?
— Слушай, просто так я бы не стал тебя беспокоить, я знаю, у вас куча важных дел, ну там, спасение мира от грядущего апокалипсиса, спасение людей от монстров и всё такое, — голос у Чака на другом конце провода усталый и раздражённый, и похоже, слегка поддатый.
— Чак? — Сэм и правда удивлён – он был уверен, что у Чака нет их номера.
По крайней мере, не было.
Теперь уж точно есть.
— Да, это я, — извиняющимся тоном говорит Чак. — Звоню сказать, на случай, вдруг вы сами не понимаете: вы оба сводите меня с ума. Это как жить в зеркальном лабиринте. Или в одной из тех оптических иллюзий, где это ваза и два лица одновременно. Серьёзно, вы вряд ли можете представить эту головную боль. Так что пожалуйста, пожалуйста, остановитесь. Или по крайней мере, дождитесь вечера, когда я очень, очень пьян.
Сэм чувствует себя ужасно виноватым – ведь он прекрасно понимает, о чём сейчас Чак. И кажется, теперь он знает, до чего это внезапно и неловко, когда родители застукали тебя во время секса.
Сэм не знает, что собирается предпринять – может, виновато пробормотать, мол, они не понимали, каково Чаку видеть это со своей стороны…
Но тут распахивается дверь и в комнату шагает Дин, встряхнув головой, разбрызгивает вокруг дождевую воду. Кастиэль, вошедший следом, выглядит совершенно сухим.
Дин открывает рот, видит, что Сэм разговаривает по телефону, и кивком головы спрашивает «кто».
— Всё в порядке, Сэм, — говорит Чак в трубке. — Просто… притормозите немного, прошу вас.
— Мне очень жаль, — повторяет Сэм, как самое приличное, что тут можно сказать.
— Нет, я понимаю, вы с Дином… я знаю, какой груз на ваших плечах, просто… У меня мозг выворачивается наизнанку, когда вы читаете про самих себя.
Сэм кивает, что едва ли поможет разговору, но слов получше не находится.
Он пытается свернуть беседу:
— Конечно, то есть, я всё понял, прости и э… пока, — уф, до чего сдавленно и жутко вышло. Может, это он пытался быть весёлым и с треском провалился?
Сэм захлопывает трубку и хмуро глядит на Дина, по-прежнему торчащего в дверях.
Дин вздёргивает бровь.
— Это был Чак, — осторожно говорит Сэм, и бровь Дина взлетает ещё выше.
Сэм опускает телефон на стол.
— Да, он хочет, чтобы мы перестали читать порнуху про самих себя.
Дин удивлённо моргает:
— Он пишет про нас, читающих порно про нас самих? — на его лице отражается целая мешанина эмоций, как будто он не может выбрать между ужасом, замешательством и, пожалуй, весельем.
Хм, если так ставить вопрос, Сэм тоже не уверен.
— Без понятия, но если мы не прекратим, он с шансами свихнётся.
Очевидно, Дин остановился на веселье. Он насмешливо фыркает:
— Хей, мы вообще-то не просили писать о нас. Это его вина, что мы теперь читаем про себя порно, — он хмурится, как будто в мыслях это казалось ясней.
— Он всё это время считал нас вымышленными героями, — мягко напоминает Сэм.
— Это не оправдание, — возражает Дин.
— Вполне себе оправдание. Ты ведь можешь вытворять что угодно с выдуманными персонажами.
— До тех пор, пока они не заявляются к тебе домой и не бьют по роже, — веско говорит Дин и вручает ему пакет; Сэм заглядывает внутрь.
— Мы никогда не били… я думал, вы пошли за пиццей? — он в недоумении глядит на коробки с китайской едой.
— Китайский ларёк ближе, а там дождь, — Дин поводит плечом.
— У тебя же есть ангел.
Дин хмурится в ответ с видом: у Сэма какой-то свой, особенный словарь, в котором «ангел» переводится как «зонтик»?
— Да, и что, — наконец говорит он.
— Тебе необязательно мокнуть под дождём или куда-то идти, если не хочешь.
Дин закатывает глаза, как будто Сэм сказал что-то гнусное.
— Думаешь, я стану пользоваться ангельскими привилегиями, чтобы достать еды на вынос?
Сэм корчит рожу: он совершенно не об этом… впрочем, да, именно об этом. Дин фыркает и заваливается на диван.
— Ангел снова в интернете? — говорит он, не поднимая глаз.
Сэм кивает и вылавливает еду из пакета.
— Кас, иди сюда.