Майор тем временем продолжал меня удивлять:
— Да вот так. Что-то вроде здоровенного, с футбольное поле размером, пятна с размытыми краями, вроде как прямо из воздуха. Сначала прозрачность исчезла, потом потемнело все, потом… потом я маневрировать начал, секунду-другую на приборы смотрел. Когда снова глянул — оно по плотности уже было точь-в-точь, как мы раньше видели, только края размытые. Но знаешь… — он на мгновение замялся. — Мне показалось, что когда я в сторону уйти попытался, штуковина эта в ту же сторону сместилась. Словно ловила нас, что ли…
— Ловила? — размышлял я не больше секунды. — Юра, ты не понял?! Валим отсюда, быстро! На… от вертолета!
Мой истерический вопль услышал не только майор, но и все остальные. Среагировали быстро, дисциплинированно подхватив, кто что успел, и рванули прочь от вертолета. Не выбирая направления и не разбирая дороги, просто стремясь оказаться как можно дальше от разбитой машины. Почти сразу накатило головокружение, однако уже в следующий миг меня подхватили под руки, не позволяя упасть, оскользнувшись на покрытом мхом камне. Следующие несколько секунд из моего сознания практически выпали — все куда-то бежали, меня куда-то тащили, за спиной кто-то пыхтел и матерился сквозь зубы. Реальность вернулась в виде небольшой замшелой расщелины, куда мы исхитрились втиснуться всей организованной разведывательно-диверсионной толпой вместе с боевым имуществом и оружием. На то, что меня едва не уронили, протянув ногами по дну, прямо в мелкий ручеек, неторопливо струящийся по каменистому дну, я даже и внимания не обратил.
Первой по-настоящему осознанной мыслью было «а что, если я ошибся?», второй — «повезло, успели». Да, нам повезло. Снова повезло. Опять повезло. В очередной раз повезло. Третья мысль сформироваться уже не успела, ибо началось.
Над головой коротко пророкотало, несколько мгновений — тех самых, что отделяют момент остановки выработавшего топливо двигателя от момента срабатывания взрывателя БЧ — стояла напряженная тишина, затем ударило. Дважды. По результатам стрельб неведомым ракетчикам можно было бы смело ставить наивысшую оценку и вешать на гордо выпяченную грудь знак «Ворошиловский стрелок 1 степени»: обе ракеты попали в цель. Готов спорить на все хранящиеся в швейцарских банках деньги, что реальное отклонение отличалось от расчетной точки не более чем на пару метров. Если конечно они и вовсе не наводили свои игрушки на какой-нибудь встроенный в вертолет радиомаяк. Спасибо хоть заряд был обычным, а не термобарическим; хотя, в принципе, от многострадального вертолета и так осталась только здоровенная воронка, постепенно затихающее горное эхо и куча наших светлых воспоминаний.
Не к месту вспомнился тупейший бородатый анекдот: «а знаешь, что такое вертолеты? Это души погибших танков». Н-да…
Понятия не имею, почему нас не пытались атаковать еще над кавказскими горами. Но с того самого момента, когда зародившееся прямо по курсу серое нечто-ничто выплюнуло нас на каменистое дно юрского мульда, нас уже засекли. И били на поражение. Да еще и с контрольным выстрелом второй ракетой — видимо так, на всякий случай…
Ледяная вода из ручья помогла — сотрясения мозга я, кажется, все-таки избежал. Приложившийся к приборной консоли майор, думаю, тоже. Спецназовские лбы — субстанция крепкая, ко всяким и всяческим ударам вельми резистентная. Говорят, вроде бы даже на генетическом уровне. Врут, наверное. Между прочим, сними мы перед самим падением пилотские шлемы… впрочем, ладно.
Основательно умывшись и поплескав на голову холодной водичкой, я неожиданно почувствовал себя вполне в норме. Настолько, что даже испытал легкий стыд за свое недавнее состояние: остальным тоже пришлось несладко. Только сейчас я разглядел истинные последствия нашей нештатной посадки: новоприобретенные синяки и ссадины у всех членов группы и багровый кровоподтек подозрительно правильной геометрической формы на лице у «дубль-Туриста». Присмотревшись чуть повнимательнее, я допер, в чем дело: перед падением Жора зачем-то как раз склонился над радиостанцией, и удар швырнул его лицом прямо на переднюю панель. Рация, при этом, как ни странно, уцелела.
К невосполнимым потерям можно было отнести парочку автоматов (один из которых, к сожалению, мой собственный), один из рюкзаков, выпавший сквозь брешь в разошедшейся при первом же ударе обшивке, и вторую радиостанцию.
А мы снова уходили в горы. Уходили, даже не стараясь сориентироваться и избрать более-менее подходящее направление — пока нам нужен был хотя бы небольшой отрыв от возможного преследования. В том, что наши противники обязательно заявятся проверить развороченное взрывами ущелье, никто из нас не сомневался. Правда, проверять-то там им будет особо нечего. Попади мы на самом деле под ракетный удар, понадобилась бы целая выездная криминалистическая лаборатория, дабы обнаружить фрагменты наших разметенных взрывом по окрестным склонам бренных тел.