— Почему ты здесь?
Я не видела в его руках подноса с едой, а вариант о визите из вежливости я сразу отмела. Приподнимаясь чуть выше, я сузила глаза.
— И вообще, какая тебе разница до того, заберут ли у меня кинжал или нет?
Он провел ладонью по своим волосам, распахивая дверь шире.
— Ну, мне не доставляет эта ситуация никакого удовольствия или радости так, как и тебе. Так что мы все заложники ситуации, всем нам есть что терять, поэтому я просто исполняю свою роль.
Его голос звучал громко и бесстрашно, раскрывая все секреты. Это был первый раз, когда я разговаривала с кем-то с тех пор, как была посажена под замок; я забыла, как это делать.
Мое сердце сжалось от боли.
— Ты тоже по ним скучаешь?
Джетро.
Кес…
Единственные, кого не затронула скверна безумия семьи Хоук.
Он отрывисто кивнул.
— Кес был моим другом долгие годы. Я не часто общался с Джетом до недавнего времени, но он доказал, что является хорошим парнем. Таким же, как и его брат.
Слова Фло ненамеренно задели мои чувства. Для меня Джетро был лучшим из всех. Но опять же, мое сердце вело себя предвзято. Оно любило лишь Джетро, тянулось лишь к нему одному, даже когда его собственное больше не билось. Кестрел являлся добрым и заботливым другом, который жертвовал чем-то ради людей гораздо чаще, чем они того заслуживали.
Включая меня.
Я крепче сжала в руке свой кинжал, упиваясь мыслью, что смогу пролить кровь Ката.
— Он был лучшим. Его смерть никому не сойдет с рук. И кровь виновных обязательно прольется.
Фло подошел ближе, негромко ступая по изумрудному ковру.
— Такие слова могут обернуться неприятностями.
Я провела кончиком пальца по лезвию кинжала.
— Меня не волнует это. Единственное, чего я хочу, чтобы они все умерли.
Он прочистил горло.
— Не могу сказать, что я не понимаю и не чувствую твоей боли, но лучше перестать говорить такие вещи. — Подойдя ближе к кровати, он протянул руку. — Мне сказали, чтобы я привел тебя.
Я резко вскинула голову.
— Что?
В последний раз, когда приходили забрать меня, то горничная заставила одеть меня в сетчатую рубашку и портки, затем привела меня на худшую покерную ночь.
Я крепче сжала кинжал.
— Я никуда не пойду с тобой.
Он нахмурился.
— Не усложняй.
Я быстро отодвинулась, переползая на противоположную сторону кровати.
— Скажи мне, почему я должна идти с тобой?
— Почему? Что это за такие вопросы?
Мое сердце забилось быстрее, почти так же быстро, как Мот неслась в тот день, когда Кес меня отвел меня на конную прогулку. Мне следовало быть к нему добрее. Быть менее подозрительной.
Я оскалилась.
— Если ты пришел за мной, чтобы они могли исполнить еще раз «Третий Долг», то я не пойду. Я убью тебя быстрее, чем сможешь исполнить их приказ.
Моя угроза не была пустой. Я кипела от желания сделать это — чтобы доказать, что я покончила со слабостью.
Фло сунул руки в задние карманы. Это действие заставило его казаться более располагающим к себе и менее угрожающим.
Но я не купилась на это.
Он был там, в ту первую ночь, когда Джетро украл меня из Милана. Он был свидетелем того, что они делали со мной в те месяцы, когда я была в «Хоуксбридже».
— Мне ничего не сказали. Я полагаю, тебе нужно просто пойти и выяснить это самой.
— Передай Кату, пусть сам придет за мной.
Мои глаза стремительно осмотрели комнату. У меня было оружие: иглы, ножницы, скальпели для создания кружева. Если бы я могла заманить Ката в мою комнату, то могла бы напасть на него с помощью инструментов, которыми я знала, как пользоваться.
У него не осталось бы ни шанса.
— Послушай, — он пожал плечами, — мне сказали не говорить тебе, а пошло все на хрен. Они в библиотеке, и у них гости. Я сомневаюсь, что они сделают что-нибудь… касательно этой семейной штуки… перед аудиторией.
Нет, но они хранят все доказательства моего унижения.
Их смелость, граничащая с дерзостью в хранении воспоминаний о боли моих предков приводила меня в бешенство. После того, как я их убью, я соберу все видео и документы и сожгу. Я уничтожу все улики и освобожу души моих предков.
Но почему не отнести их в полицию?
Я вздрогнула. Мысль о людях в костюмах — о мужчинах, которым Хоуки платили на протяжении такого долгого времени, чтобы те закрывали глаза, — просматривали бы видео о мучениях моей матери, практически вводила меня в состояние потери сознания от головокружения.
Стискивая простыни в ладонях, я позволила головокружению сойти на нет и восстановиться четкому видению.