Я — жива.
Слабость для меня непозволительная роскошь.
Джетро и Кес убиты человеком, который слишком долго топтал эту бренную землю. Я обещала своим предкам закончить всё это. И повторяю это обещание сейчас.
Я убью твою семью.
Я закончу это раз и навсегда.
Широко распахнув глаза, почувствовала, как энергия электрическими волнами разливается по телу. Боль сделала меня безрассудной, даруя обманчивую храбрость. Я сильнее всего этого. И разве всё пережитое не является тому доказательством? С каждым долгом я превращалась из наивной девочки в женщину.
Я — храбрая.
Стараясь как можно больше увеличить расстояние между собой и следующим ударом Дэниеля, я отползла назад.
А он, уперев руки в бока, равнодушно рассмеялся:
— Наконец решила поиграть, а? Ты долго собиралась.
Закашлявшись и прижимая руку к ноющему животу, заставила себя подняться.
Он не приближался, давая мне время, чтобы собраться с силами. Урод наслаждался от борьбы со мной — я нужна была ему живой и кричащей от ужаса.
Ублюдок.
— Я убью тебя, — прошептала, корчась от боли при каждом вдохе.
— Что ты сказала? — хохотнул он, двигаясь в мою сторону.
Выпрямившись, я встретилась с ним взглядом. Рёбра ныли от побоев, но в голосе звучала сталь:
— Я сказала, что убью тебя.
Улыбнувшись, он провёл рукой по своим тёмным волосам. Злоба, наполняющая чёрное сердце этого мужчины, душила его — он не был красив, несмотря на хорошее сложение тела и сексуальную привлекательность. Мне он казался троллем, вонючей кучей дерьма.
— Я с удовольствием бы посмотрел. — Он сократил дистанцию между нами всего лишь за один шаг.
— Ты даже глазом моргнуть не успеешь, — парировала я в ответ.
— Чтобы сделать это, ты должна оказаться очень близко, — подмигнув с намёком, ответил он. — Тебе нечего мне противопоставить.
— Это случится, когда ты меньше всего будешь готов, — оскалилась я.
— Этого никогда не произойдёт, — театрально поиграв мускулами, ответил Дэниель. — Я неуязвим.
— Но ты всего лишь человек.
Что делает тебя смертным.
Каждое произнесённое мною слово придавало сил. Убеждение и вера отодвинули в сторону оцепенение и скорбь. Джетро и Кес погибли, но для меня это был ещё не конец. У меня было предназначение. И я должна его исполнить.
— Хочешь знать, зачем я вернулась? Почему не сбежала и не спряталась? — Осколки льда в крови потихоньку пробирались по венам к сердцу. — Я вернулась, чтобы вас уничтожить. — Рот наполнился слюной. И если бы я была смелее, плюнула бы ему в лицо. — Я вернулась за ним, но его больше нет.
И, помоги мне, Господь, я отомщу за него. И за Кестрела. И за себя. И за брата. За маму и бабушку, и за всё поколение женщин семьи Уивер.
Это было начало конца.
Долг по наследству был недоказуем — Кат за этим строго следил. Пришло время истребить Хоуков и уничтожить династию экзекуторов. Каждая секунда делала меня всё сильнее, наполняя странным принятием. Счастью больше со мной не по пути, только разрушению. И я буду его инструментом — молотом.
Дэниель покачал головой, буквально излучая безумие.
— Вернулась посмотреть, как он сдохнет? Какая забота.
— Ошибаешься. Я вернулась, чтобы закончить всё это. — Тьма наполняла душу, окончательно затмевая оставшийся там свет.
Он мёртв.
Мёртв.
Но я сдержу обещание.
Я может и не могла спасти Джетро, но точно не могла его предать.
— Я поклялась себе. — Прищурилась, благодарная, что из глаз перестали катиться слёзы, и теперь я могла смотреть на него с силой во взгляде, а не страхом. — Хочешь знать, в чём была та клятва?
Дэниель напрягся.
— Ничего не хочу о тебе знать, Уивер, — облизнув губы, ответил он. — Опусти это. Я хочу знать только три вещи, и всё.
Меня передёрнуло от отвращения.
— Я поклялась уничтожить вас. Твоего отца, тебя. Не важно, насколько вы могущественны…
Метнувшись вперёд, он накрыл ладонью мне рот, заставляя замолчать. Казалось, сердце вместо крови в этот момент качало ненависть.
— Ай-яй-яй, как невоспитанно. Ты ведь хотела поинтересоваться, какие именно три вещи я хочу знать, а не нести всякий бред, — сказал он, сверкнув взглядом своих золотых глаз — таких похожих на глаза братьев. — Ну, так давай… спрашивай.
Он сильнее сжал пальцы на моих щеках, когда я покачала головой. Я не могла говорить, но могла кричать каждым атомом своего тела.
Ни за что!
Его самообладание давало трещину, и напряжение в воздухе вокруг нас нарастало.