С ней должно быть так же.
— Чушь собачья, — выплюнул Дэниель, отталкивая меня. И как только я оказалась свободна, Жасмин оказалась рядом, схватив моё запястье холодными пальцами.
Под ложечкой отчаянно засосало.
Мне совсем не нравился такой поворот вечера. Не хотелось, чтобы всё запуталось ещё больше. С Дэниелем всё было совершенно ясно, с ним всё делилось на чёрное и белое. И мне было всё совершенно понятно. Жизнь или смерть — третьего не дано. Разворачивающееся сейчас действо перемещало меня в серую зону, и если я сейчас растеряю весь свой кровожадный настрой, продолжить не смогу.
Он мёртв.
Он умер.
Он не вернётся.
Скорбь снова волной начала подниматься, угрожая утащить меня на дно.
— Она моя. Теперь я старшая, — сказала Жасмин, крутанув кресло, разворачивая меня лицом к Бонни и Кату. — Ты согласилась. Скажи ему.
Я посмотрела через плечо на Дэниеля — тот факт, что это мелкое дерьмо сейчас стояло позади, нервировал, и терять его из вида совсем не хотелось.
Ты труп, Баззард, просто пока не знаешь об этом.
Воображение наполнилось картинками: как я своим сворованным кинжалом протыкаю этого козла, как перерезаю ему глотку, отрезаю ему яйца.
— У тебя есть веский аргумент, Жасмин, — кивнула Бонни. — И мы это обсудим, как только сегодняшний бардак закончится.
Я подавилась воздухом. Сегодняшний бардак? Она говорила об убийстве двух своих внуков, как о мелкой неприятности.
Боже, кто эти люди?
— Нет, я хочу услышать, что она теперь моя прямо сейчас, — потребовала Жасмин, вцепившись в мою руку так, что её ногти прорезали кожу, оставляя маленькие полумесяцы.
Я даже не поморщилась.
Жас встретилась со мной взглядом. И он был так же мёртв и безжизненен, как и мой. В нас обеих словно выключили свет, заставив блуждать в потёмках в этом новом мире.
— Ты принадлежишь мне, Нила Уивер. Из-за тебя два моих брата погибли. — Дёрнув меня вниз на уровень своих глаз, она прошипела: — Ты заплатишь. Я заставлю тебя заплатить самую высокую цену за то, что ты сделала.
Что?
Меня поглотил ужас.
Там, в гостиной, она потеряла всё. Даже себя.
Кто же эта женщина? Конечно, Жасмин никогда не была со мной слишком приветлива. Вообще-то, в последний раз, когда я приходила к ней в комнату, она просила меня умереть, чтобы спасти её брата. Но я никогда не видела, чтобы кто-то настолько замкнутый так резко изменился.
И опять же, чего я ожидала? Зачем ей сейчас со мной нежничать, если всё самое худшее уже случилось?
Кат вмешался:
— Мы обсудим это более подробно. Но я согласен, Дэниель не получает на неё всех прав. Ты моя дочь и будущий матриарх. Ты знаешь нашу империю от и до, тогда как Дэниель ещё только учится. Будет справедливо, если ты разделишь Последний Долг и ту боль, что она понесёт.
Я прикусила губу, не в силах оторвать взгляда от Жасмин.
Что это значит? Что мне следует вырыть четыре могилы вместо трёх? Я никогда не хотела убивать Жасмин, но определённо сделаю это, если она меня вынудит.
Теперь я против них. И я не отступлюсь.
Хватит с меня мучений.
Настал их черёд.
Шагнув вперёд, Дэниель, словно маленький мальчик, вскинул руки в истерике:
— Ты же, бл*дь, обещал!
— Я ничего не обещал, — фыркнул Кат. — Ты всё ещё наследник, и так как в последнее время я нарушаю все нормы, возможно, будет двойное наследование. С правом первородства покончено. Я пересматриваю устои.
— Но это не честно. Ведь есть законы, контракты!
— Да, и если бы я следовал правилам, хрен бы ты её получил, неблагодарный засранец, — отрезал Кат. — Мне нужно пару дней, чтобы разложить всё это дерьмо по полочкам. И как только в документы будут внесены поправки, мы сможем корректно подойти к остальным вопросам.
Стойте. Документы? Какие ещё поправки?
Дэниель рассмеялся, скользнув мне за спину и запустив пятерню в мои волосы. Обмотав длинные пряди вокруг руки, он сделал идеальную верёвку и дёрнул, оттаскивая от Жасмин.
Только вот она не отпустила. Вцепилась ногтями мне в руку, сделав заложницей между дерущимися родственничками.
— Отпусти её! Она моя! — Жас ударила по тормозам каталки.
— Получишь её, когда я заберу то, что мне причитается. — Дэниель дёрнул меня ближе.
Я вскрикнула, перетягиваемая, словно канат двумя Хоуками.
Ох, боже мой.
Словно пиньята на празднике враждующих родственничков, где её тянут, дёргают, и, наконец, бьют палкой, пока она не порвётся и не рассыплет содержимое на пол, погибнув в итоге.
Осознав всю нелепость происходящего в комнате, я громко расхохоталась.