«Видишь?» — спрашивает он, указав на гребень бархана, что от нас шагах в пятидесяти.
«Вижу», — отвечаю.
«Что видишь?»
«Бархан».
«Гляди лучше».
Глянул и опять ничего не вижу. А старший винтовку на изготовку взял и мне приказал сделать то же самое.
«Гляди, гребеныто бархана то посыплет песком, то опять замрёт», — показывает мне старший.
«Вижу, — отвечаю я, — суслик, наверно, в нём барахтается».
«Держи на прицеле!» — приказал мне старший, а сам пополз к этому бархану.
Вот вижу я, подполз он к бархану, вскочил на ноги, вскинул винтовку и кричит:
«Выходи!»
Никто не выходит из этого песка.
«Выходи, стрелять буду!»
И вдруг, что ты думаешь, рассыпается бархан и из песка показывается человеческая голова..
«Встать! Руки вверх!» — командует старший.
Харитон слушает, широко раскрыв глаза.
— Обыскали мы этого нарушителя, — продолжал пастух — связали. Спрашиваем:
«Сколько вас тут?»
«Одна человек, — отвечает нарушитель, не глядя нам в глаза. — Верблюд заблудился, верблюд искал».
В тот раз мы со старшим наряда четырёх нарушителей из барханов, будто тетеревов из-под снега, из лунок, вытащили.
— Дядя Егор, а кто они были, эти нарушители: шпионы, диверсанты?
— А кто их знает, разве всех упомнишь, коих мне довелось повидать за свою службу. Это было в первые годы Советской власти. А в ту пору много врагов было: и басмачи, и диверсанты, и шпионы, и контрабандисты. Правда, и сейчас этих нарушителей, наверно, хватает. Только они теперь похитрее, половчее. Ну, да и наш пограничник тоже посмекалистей стал. А рассказал я тебе это к тому, что ты на границу едешь. А граница, брат, — граница. Там не до хаханья. Э-э! Заговорился я с тобой, парень, — глянул на солнце пастух. — Стадо-то поднимать надо. — И старик схватился за трубу.
II
Труба у пастуха красивая, лёгкая. Высверленная из липового дерева. На одном конце с широким раструбом, сплетённым из берёсты. Настоящая пастушья труба. Такая труба не чета владимирскому пастушьему рожку. Такую трубу, когда на ней играют, на много вёрст слышно. Попробуй-ка управлять стадом на рожке, когда оно разбредётся по непроходимым лесам да болотам, или зверя отпугнуть, далеко ли этот рожок слышно? Труба — другое дело. Заиграет пастух на трубе — стадо повеселеет. Голос начинает животина животине подавать, к дому поворачивать. Зверь заслышит и наутёк — подальше от такой музыки…