Солнце свернуло с полудня, но Харитон так и не встретил ни тропинки, ни дороги.
Объехал ли болото, да и где теперь оно, тоже не знал Харитон.
Лес и лес. Буреломы да чащобы непроходимые. К вечеру так умаялся Харитон и так умаял Орлика, что, увидев раскидистую ель на сухом месте, решил ночевать. Да и не было другого выхода.
— Ладно. Утро вечера мудренее, — рассёдлывая Орлика, подбадривал себя Харитон.
Наутро, наметив по компасу и карте маршрут, опять стал продвигаться. Надо же выбраться из леса…
— Стой, Орлик! — остановил коня Харитон. — Кажется, мы не на шутку заблудились. Срамота да и только. А ещё следопыт, будущий пограничник, — досадовал на себя Харитон. — Думай, пограничник, — сказал сам себе Харитон, — а то пропадёшь ни за понюх табаку, как говорит Ковча. Стой, стой, стой, — ударил себя ладонью по лбу Харитон…
И вспомнил Харитон, что как-то говорил Ковча: «Как это можно с конём заблудиться в лесу. Ни в жизнь не заблудишься. Дай коню волю, и всё, не мешай ему, и только. И конь на дорогу вывезет. Слух-то у коня какой, да и соображенье тоже».
V
Орлик вначале растерялся, не чувствуя поводьев, даже остановился, сделав несколько шагов и скосив глаз, глянул на хозяина через плечо, как бы спрашивая: куда, мол, идти — но Харитон подбодрил коня, похлопав по шее, приговаривая:
— Давай, давай, дружок, торопись, эва солнце-то где, не ночевать же нам опять под этой ёлкой.
И Орлик пошёл смело и уверенно, беспрерывно прядая ушами.
И, как показалось Харитону, да так и было на самом деле, Орлик выбирал более проходимые места, лучше и ловчее обходил буреломы и заросли. И всё торопился и торопился. Идёт, идёт, остановится, послушает и опять вперёд.
— Торопись, торопись, дружок, — подбадривал коня повеселевший Харитон.
Соболю, наверное, надоело кружение по лесу, он бежал сзади с высунутым языком.
Харитон едет. Но и солнце не стоит на месте — всё ниже и ниже. А ни дороги, ни тропинки как не было, так и нет…
Но вот Орлик остановился, навострил вперёд уши и громко заржал. Умолк. Послушал и опять проржал, и ещё быстрее пошёл по лесу. А лес всё реже и реже. Хвойный лес сменился смешанным, а вскоре м вовсе пошло одно чернолесье и, чего совсем не ожидал Харитон, дорога. Самая настоящая наезженная дорога…
Как на катапульте, выбросился из седла Харитон, обхватил коня за шею и начал целовать его в бархатистые нежные губы.
— Теперь хоть вправо, хоть влево пойдёшь, а дорога к жилью выведет — так или нет, Соболь? — радовался парень. И пустился вокруг коня в такой пляс, что любо было поглядеть со стороны.