Первые студенты были зачислены в Колледж летом 1959-го. Конкурс на вступительных экзаменах был очень высокий. На церемонии вручения студенческих билетов присутствовали многие видные политики, в том числе, лидер Лейбористской партии Хью Гайтскелл. Поворчав о том, что придется участвовать в одном мероприятии с троцкистами, прибыл и Гарри Поллит, вместе с Национальным партийным организатором Джоном Голланом и ведущим идеологом Раджани Палм Даттом. Выступление Поллита нарочно разделили с выступлением Гранта, да и держались они друг от друга подальше, всем своим видом демонстрируя, что оказались в такой компании случайно. Это не осталось незамеченным прессой, породив также новую волну шуток и карикатур.
Кооперативный Колледж быстро заработал в полную силу, и очень скоро зажил собственной жизнью. Разумеется, он очень быстро приобрел вполне заслуженную репутацию «самого красного» учебного заведения Британской Империи, и, если одних это резюме заведомо отталкивало, то других, напротив, привлекало. Очень быстро специализация заведения расширилась, с узко технической и административной до двух десятков факультетов, в том числе, общественного и гуманитарного направления. Читать лекции в Колледж приглашались самые разнообразные деятели мира: от лидера компартии Австралии, до Герберта Маркузе, Жана Поля Сартра и Эриха Фромма. Это тоже влекло в него студентов и слушателей с горячим сердцем со всей Европы.
Высший свет Англии относился к колледжу с естественной антипатией. В прессе постоянно появлялись «разгромные» материалы о нем, как о заведении откровенно бунтарском, дающим некачественные знания по заведомо упрощенной программе и наплевательски относящимся к хулиганству студентов. Выпускники Оксфорда и Кембриджа между собой презрительно называли окончивших Кооперативный колледж «бетонщиками», из-за того, что в Колледже готовилось больше инженеров-строителей, специализирующихся на монолитобетонном строительстве, чем во всех остальных ВУЗах Великобритании. Однако, для самих выпускников кличка «бетонщика» была почетным символом, по которому легко было узнать «своего»…
В августе 1959-го года в Миллбанке, в здании «Темз Хаус» проходило плановое совещание MI-5 и MI-6. Существование последней официально не признавалось, поэтому весь постоянный личный состав вынужденно пребывал в одном здании с контрразведчиками.
По окончании обсуждения текущих и общих вопросов, руководитель службы, сэр Роджер Холлис, попросил остаться для беседы агента Ричарда Хоскинса, возглавлявшего в 1953-1957 г.г. направление работы в рабочем движении Великобритании, а сейчас ожидающего назначения на новый пост, но пока, увы, вынужденного заниматься различными сторонними вопросами.
– Я хотел бы поговорить с вами, Ричард, строго конфиденциально, из-за щекотливого характера тех проблем, с которыми нам сейчас приходится сталкиваться, – начал шеф, после краткого разговора о семье и погоде, – Должно быть, вы в курсе, как выросла популярность этой троцкистской группы, РСЛ, за последний год?
Хоскинс, разумеется, был в курсе. Несмотря на то, что официально он уже три года не работал в профсоюзах и политических партиях, его информаторы передавали ему достаточно исчерпывающую картинку происходящего. Ему показалось весьма забавным, что шеф назвал РСЛ «троцкистской группой». По всем признакам, это уже была полноценная массовая партия, с хорошей поддержкой в рабочей среде.
– Да, сэр, – коротко ответил Хоскинс, – Я читаю газеты. Эти парни, судя по всему, нашли ключик к сердцам парней и девчонок с рабочих окраин.
– Нас беспокоит их рост, особенно качественный, – категорично заявил Холлис.
«Да неужели?» – чуть не вырвалось у Хоскинса, но он, естественно, постарался удержать сарказм при себе.
– Сэр, я отслеживаю обстановку там, в силу своих возможностей. Откровенно говоря, троцкисты – не те люди, которые пойдут на сотрудничество с Москвой. В Коминтерн они не входят, ни официально, ни на уровне секретных представителей. Это чрезвычайно принципиальный вопрос. Судя по тому, что мне доносят, не служат они и прикрытием для каких-то тайных операций. Контакты рядовых членов партии с активистами CPGB, действительно, случаются. В некоторых случаях, даже романтические. Но, вообще, они крайне настороженно смотрят друг на друга. Грант и кое-кто ещё из РСЛ уверены, что руководство CPGB писало на них доносы в начале 50-х. Так и было, правда, это делали мои люди. Практически в том же самом, только наоборот, уверен Поллит. Рабочие, вступившие в кооперативы, мало думают о политике, для них это просто способ улучшить свою жизнь. Да, жаль, что нечто подобное не организовал кто-то более консервативно настроенный, однако, сейчас момент, по большому счету, упущен. Ну и что? Разве плохо, что они превращают грязные клоаки, коими были окраины наших городов, в уютные районы?
– Вы не совсем понимаете, Ричард. В свете того, что происходит в СССР, а там, видит Бог, происходит чёрт знает что, мы не можем ручаться за невозможность любых, даже самых противоестественных союзов в среде социалистов. И не можем себе позволить даже каплю снисхождения. Потому я и пригласил вас. Вы человек, в вопросе рабочих объединений, вне сомнения, компетентный. Кроме того, сейчас вы находитесь в подвешенном состоянии, без официального закрепления. Не совсем сработались с новым руководителем группы, верно?
«Не сработался» Хоскинс по вполне понятной ему причине – новый начальник, Дональд Флоу, посчитал, что Хоскинс слишком хорош для его коллектива.
На его фоне все остальные, откровенно говоря, люди весьма некомпетентные передвинувшиеся в служебной иерархии с подчиненных ролей из-за того, что лучшие силы были брошены на борьбу со шпионами, смотрелись попросту слишком бледно. У Хоскинса была налаженная сеть осведомителей, контакты, он имел выход на криминальные группы, нередко глубоко вросшие в профсоюзную среду. И Флоу посчитал, что люди «со стороны», как бы они не старались, все равно не смогут с ним «конкурировать». Нормальный начальник постарался бы сделать все, чтобы остальной коллектив подтянулся до уровня лучшего и самого опытного сотрудника, но Флоу выбрал иной путь, и вместо этого снизил уровень, путем изъятия ведущего.
Во всяком случае, так это видел сам Ричард. В действительности, так дело и было, вот только Хоскинс забывал о собственной несговорчивости, неумении вести командную работу и мерзком, склочном характере.
– Вот я и предлагаю… – продолжал между тем Холлис, – отчего бы нам не создать особую группу по работе с этими троцкистами? Вы могли бы её возглавить. Отличный способ вернутся в строй! Финансирование – из секретного фонда, никакой отчетности, подчиняетесь только лично мне. Вы ведь одиночка по натуре. Эдакий шериф с Дикого Запада. Почему бы не направить ваши способности в полезное русло?
– И какие будут задачи, сэр? Найти «руку Москвы» там, где её, ручаться можно, нет?