Четвёртый поцелуй
За окном обиженным дворовым псом выл ветер, но здесь, в тишине библиотеки, мирно сидели за столом трое мужчин.
Замерли на полированной столешнице: коробка сигар, золочёная гильотина, массивная пепельница и коробок каминных спичек. Три крошечные рюмки с ликёром стояли перед собеседниками, и все эти предметы - и рюмки, и сигары с пепельницей казались в рассеянном свете бра неясными и зыбкими, а их отражения на гладкой поверхности более реальными, чем они сами.
Зато люди виделись чётко и выпукло. В центре восседал грузный мужчина в летах, с тяжеловесным и волевым лицом. Отличный костюм и гладко зачёсанные назад волосы с густой проседью придавали ему вид значительный и импозантный одновременно. Мужчина мял крепкими пальцами толстую гаванскую сигару, но раскуривать её не торопился.
Слева от него вальяжно развалился в удобном кресле молодой человек с гривой спутанных волос. Длинные ноги в остроносых «ковбойских» сапогах он вытянул далеко в проход, а свитер грубой вязки с растянутым воротом давно нуждался в чистке. Молодой человек беспрестанно теребил свою причёску: то отбрасывал волосы пятернёй назад, то ворошил, вздыбливая их руками кверху.
Справа скромно присел невзрачный мужчина средних лет. Приличный, но недорогой костюм, тёмная «водолазка», аккуратная короткая стрижка. И совершенно спокойное, даже отрешённое лицо с внимательным взглядом прищуренных серых глаз. Руки он сложил на коленях, и к ликёру, судя по всему, не притрагивался.
- Такого никто предугадать не мог, - проговорил старший. - Брат последнее время жаловался на головные боли, но и только...
- Да я виделся с ним всего три дня назад! - воскликнул молодой человек и тряхнул своей роскошной гривой. - Он выглядел здоровее меня! Я всё ночь отвисал в клубе, а после такой ночки видок, знаете ли...
- Что говорят врачи? - перебил его третий собеседник, будто выключив возглас незримым выключателем.
- Говорят, лопнула аневризма какого-то сосуда в мозгу, - молвил старший и щёлкнул гильотиной, срезая кончик сигары. - Говорят, мол, такие вещи могут вообще никак не проявляться, а потом сразу - хлоп! - и всё...
- Отличная смерть! - радостно воскликнул молодой человек и пригубил из рюмки. - Действительно, лёг дядюшка в прекрасном настроении в собственную постель, и посередине какого-нибудь увлекательного сновидения... отдал богу душу! И сам не заметил - без мучений, без страданий. Такому можно только позавидовать!
- Я попросил бы тебя быть серьёзнее, Кантор. Всё-таки это был твой родной дядя. - Старший обозначил на лице необходимую смесь скорби и строгости, будто сработало некое дозирующее устройство, и повернулся к третьему: - Что молчишь, Эрвин?
- А что тут можно сказать, Карл? - Маска отрешенного спокойствия не изменилось ни на гран. - Густава больше нет, но дело его осталось. Наше общее дело. Банк «Кредиты Шимича» сейчас один из самых преуспевающих в стране. Вся документация у меня вот здесь, - и он похлопал по крышке портфеля, стоявшего у ног, - но связи... Густава Шимича знали многие. Во всяком случае, в определённых сферах. Теперь его место можешь занять только ты. Ведь это ты был у него правой рукой на протяжении всех последних лет...
- Да, - кивнул крупной головой Карл, - брат доверял мне и делился планами. Более того, мы замыслили два очень перспективных проекта. Дивиденды обещают быть просто сумасшедшими.
- Тебе и карты в руки! - бледное подобие улыбки впервые за время беседы мелькнуло на тонких губах Эрвина. - Восстанавливай связи, расширяй контакты. Я с тобой в одной пристяжи, ты же знаешь. Дело будет работать и без покойного, словно хорошо смазанный механизм!
- И отец! - подал голос Кантор. - Не забывай о своём обещании! Ребята ждут поездку, прожужжали мне все уши. Я ведь им уже обещал!
- Конечно, - усмехнулся Карл Шимич, - как можно лишить Америку восходящей рок-звезды?! И его неподражаемой музыкальной команды... Однако может статься, гастрольная поездка будет отложена на неопределённое время.
Над столом повисло молчание.
Слева от стола к тишине прислушались старинные книги. Выстроившись на стеллажах красного дерева, они будто ожидали чего-то, будто подглядывали золотыми теснёнными буквами с корешков потёртой благородной кожи.
А напротив стеллажей, справа, в огромном шарообразном аквариуме плавала экзотическая рыба с яркими пышными плавниками и выпученными круглыми глазами. Выловленная где-то в Междуречьи - дань увлечению покойного Густава Шимича Ближним Востоком - рыба подплыла к самой стенке аквариума и вылупилась на людей своими красноватыми глазищами. Слушала рассуждения мужчин внимательно, не мигая.