Карл обмяк в кресле с обескураженным лицом, Кантор наконец захлопнул рот и затравленно уставился на отца, и лишь Эрвин не повёл бровью:
- А что, это выход. Подберём ей хорошую лечебницу, создадим условия содержания, будем проведывать. По очереди...
- Но Эрвин... - смешался Карл, и тут же обернулся к мистику: - Может как-то иначе, Гулаб?..
- Как - иначе? - прервал причитания брата Эрвин. - Недееспособный человек никогда не сможет осуществить свои дикие фантазии. Мы оформим над Офелией опекунство, поместим в приличный пансионат, проследим, чтобы всего хватало. И в первую очередь, её любимых книг - пусть читает их с утра до ночи, если не разучится, конечно, разбирать буквы. Как, Гулаб, сможет наша сестра читать?
Перс промолчал.
- Ты сможешь это сделать? - спросил Карл с напряжённым лицом.
- Есть заклятие, - проронил слуга. - Очень древнее. Мы такие называем заговорами. Когда близкие люди прощаются с покойным, их души распахнуты и уязвимы. Защиты от магического удара в такой момент нет и с человеком можно сделать очень многое...
- Ну прямо театр абсурда! - взорвался Кантор и вздыбил свою шикарную гриву уже совершенно невообразимо. - Да расскажи я всё это ребятам, меня подняли бы на смех! Какой-то старый полоумный турок берётся отправить мою тётку в психушку, а мы, взрослые трезвые люди слушаем его на полном серьёзе!.. Да пусть подтвердит вначале, что он может хоть что-то! Ну, я не знаю - остановит дождь за окном, к примеру. Или превратит воду в аквариуме в вино! Как Христос! - И радостно заржал собственной шутке. - Что, слабо?! Ну ладно, Гулаб, вот тебе задание попроще - замочи взглядом эту чёртову рыбку! Она раздражает меня с тех самых пор, как дядя Густав притащил её из своего путешествия. Пялится и пялится, уродина! Ненавижу! Ну-ка, Гулаб...
- Я не турок, - тихо проговорил мистик, мельком глянув на аквариум. - Я перс. И я знаю вашу церемонию прощания с покойными. Летом хоронили садовника. Всё будет происходить также?
- Ну да... - ответил за всех Карл. - Тело положат в церемониальном зале, родственники будут подходить, прощаться. Вначале самые близкие, потом приглашённые...
- Близкие будут целовать лоб покойного?
- Да, так у нас принято.
- Нужно, чтобы первыми подошли к телу вы трое. Вы, Карл, потом ваш брат, потом этот несмышлёный кяфер. Каждый из вас произнесёт короткую формулу, каждый из вас сложит пальцы особым знаком, и каждый коснётся губами лба покойного, оставляя свой след. Три заклятия будут накладываться одно на другое, из них сложится заговор, лишающий человека разума. Тот, кто поцелует лоб покойного следующим, воспримет его. И это должна быть ваша сестра. Вы сможете устроить всё именно в таком порядке?
- Да, - ответил Карл. Лицо его было бледным, но решительным. - Обычно так и бывает - вначале идём мы, мужчины, потом женщины - сестра, свояченица... потом остальные приглашенные. Во время церемонии хор запоёт Requiem Æternam - «покой вечный подай ему, Господи...» Старшая горничная Эмилия организовала хор с тремя служанками, теперь мы приглашаем только священника...
- Я знаю эту службу, - кивнул мистик. - Пусть ваша горничная не торопится, пусть начинает запев после поцелуя женщины. - Он помолчал, окончательно спрятав глаза в морщины. - Да, так будет лучше. А теперь каждый из вас, по одному зайдёт ко мне в комнату. Я научу заклятию...
Не оглядываясь, слуга пошёл к выходу. Следом, решительно поджав губы, тронулся Эрвин. Карлу шаги давались с трудом, ноги стали будто деревянные, а Кантор вдруг взвизгнул в истерическом пароксизме: «А на помеле летать будем?!»
- Заткнись, - жёстко бросил ему отец и указал глазами на аквариум. Там кверху пузом плавала экзотическая рыбка.
Безвольно обвисли разноцветные плавники ...
***
И всё-таки Карл Шимич волновался. Вчерашняя подготовка у мистика прошла успешно. За себя он был спокоен, за Эрвина тем более - тот всегда умел собраться, когда этого требовала обстановка. Даже Кантор, поражённый до глубины души судьбой рыбки, прекратил зубоскалить и стал молчаливым и послушным. Только слегка потерянным. Да и та абракадабра, что заставил заучить перс, оказалась, к счастью, несложной.
Сейчас полным ходом шла подготовка к службе. Тело вынесли в траурный зал. Лицо брата Густава было строгим и властным, таким же, каким бывало чаще всего при жизни. Сразу за гробом расположилась Эмилия со своим хором - три служанки, в именах которых Карл вечно путался. Девушка была взволнована, и вид её не совсем соответствовал печати скорби по усопшему хозяину. Она то и дело постреливала глазами по залу, и даже лёгкая улыбка порой готова была сорваться с пухлых губок. Но всему этому была причина.
Хоть одна радостная причина из всей череды печальных событий последних дней. Накануне Карлу стало известно, что Эмилия влюбилась, и более того - собирается замуж. Объявился некто Чезаре, молодой итальянец, скрипач, и будто бы он страстно влюбился в старшую горничную. И уже предложил ей руку и сердце, и даже место вокалистки в его маленьком оркестрике.