Воодушевившись своим тостом, Инга звонко смеётся и я, чокаясь с ней бокалом, улыбаюсь в ответ.
Я прекрасно знаю, что то, о чем она говорит — правда. Но мне было важно услышать эти мысли от кого-то другого.
— Ну, что у тебя вообще, по жизни? Давай, рассказывай… — деловито перебирая орешки на сырной тарелке, интересуется она. — Как твои, как Микаэла? Давно общалась с ней?
— Как всегда, на прошлой неделе.
— А папаша её, что? Не появляется больше на горизонте?
— Нет. Он занят исключительно своей жизнью. Как и я своей.
То, что на фоне этого у нас существует как-то своя, параллельная реальность, я, конечно, говорить не буду. Иногда я и сама в нее не верю, пока она не начинает прорезаться слишком уж сильно.
— Мика может прилететь на пасхальные каникулы. В двадцатых числах уже, — с одной стороны, мне хочется быстрее сменить тему, с другой — предупредить Ингу о скором прибытии ее любимицы.
У нее с моей дочерью это взаимно — из всех знакомых, больше всех Микаэла любит именно Ингу. С самого детства они с могли с ней пропадать целыми днями, гуляя по луна- паркам, аттракционам, детским центрам развлечений и кафе. Инга — настоящий гурман веселья, любит и умеет делать это с шиком и размахом. Не зря же она занимается профессиональной организацией праздников, и не только для детей. И если я выдыхаюсь уже через пару часов шума и суеты, она готова куролесить хоть до ночи. С Микой они обычно отправляли меня домой, клятвенно убеждая, что ничего страшного не случится, и ни разу не нарушили своего обещания.
К вечеру я получала дочку спящей, с блестящим гелиевым шариком, привязанным лентой к руке, и трубочкой от сока во рту, пока пакетик куда-то завалился в машине Инги, в которой вечно чего только не было.
«Обожаю этого ребёнка! Вот сама возьму — и рожу! Только хочу именно такую, как Микуля, на другое — не согласна!» — всегда говорила Инга, на прощание чмокнув в щеку свою малолетнюю подружку. «Какая же красотка! Вот только, Женёк, на тебя совсем не похожа. А жаль, да?»
С тех пор успело пройти время, Мика выросла и переехала, Инга так и не стала матерью («Зачем мне ещё ребёнок, когда у меня уже есть моя любимая девочка?»), но главное осталось прежним — их совместные дни развлечений, каждый раз, когда дочка приезжает в гости.
— О, вот это новости! За это второй тост! — снова чокнувшись со мной бокалом, Инга довольна услышанным. — Совсем взрослая уже, наша малышка?
— Взрослая, да… Уже успела проколоть себе бровь и поставить свой первый спектакль.
— Да ты что? Прямо настоящее представление?
— Да, самое настоящее. Что-то патриотическое, про Джузеппе Гарибальди. Какое-то переосмысление его роли, полностью на итальянском. Рома был на премьере, говорил, очень здорово получилось, особенно световое шоу в конце.
— Световое шоу?
— Да. С помощью обычных ламп и стробоскопа. Как ты можешь допустить, чтобы одна из Гариповых обошлась без эффектов и возможности эпатировать публику?
И, пока Инга, смеясь, кивает, продолжаю:
— Без единой заминочки всё прошло. Одноклассники ее слушаются как солдаты генерала. Сама знаешь, что бывает в нашей семье, если что-то в день премьеры идёт не так.
— Да-а, конечно, — понимающе тянет Инга. — Страх господень! Вот же характерец! Вся в отца!
— Да, она очень деятельная. Теперь решила на режиссуру поступать.
— На режиссуру? Удивила, конечно, удивила. Все девчонки мечтают быть актрисами.
— Как видишь, не все. Мика просто не умеет быть на вторых ролях или подчиняться кому-то. Поэтому актриса из неё получится так себе… Ещё изобьет режиссера его же реквизитом и сама сядет в его кресло. Так что я не удивлена. Режиссёр так режиссёр. Надо будет опять переезжать, но она готова, хоть завтра.
— Ох, Жень, как быстро время летит… Недавно только киндеры с ней на качелях трескали, а тут на тебе — режиссёр.
— Будущий, — поправляю я ее с улыбкой. — Еще два года до поступления, успеем привыкнуть.
— А Ромка что? Отпускает?
— Он первый одобрил. Еще и сам убедил в Чехию ехать. Если учиться, говорит, то только в Пражской киношколе. У него там, как всегда, кто-то из друзей то ли преподаёт, то ли что-то курирует.
— А зачем в Прагу? Из Рима-то? Только не говори, что у них там своих институтов искусств мало.
— Ну, он говорит, что эта школа Мике лучше всего подойдёт. А если он в чём-то уверен…
— Всё, поняла. Там спорить бесполезно, как я забыла.
— Да, и с ним, и с Микаэлой. Они уже обо всем договорились и сговорились. Меня только в известность поставили, и за это спасибо, — иронизируя, я немного сгущаю я краски, но главное остаётся неизменным — в наших противостояниях переспорить ни мужа, ни дочь мне не удавалось никогда. А если они выступали заодно…