Нам приносят шампанское в ведёрке, и он, верный своему правилу «Хочешь сделать хорошо — сделай это сам», выхватывает бутылку у официанта:
— Давайте, я!
Кто бы сомневался. Конечно же, он. Будет все сегодня делать сам, заказывать новые блюда сам, и говорить тоже — сам. Шампанское взрывается неудачно, обдав Андрея Викторовича, то есть, Андрея, пеной брызг. Краем глаза замечаю довольную улыбку на лице официанта и прикрываюсь меню, чтобы моя похожая реакция была не такой заметной.
— Уберите! Уберите это всё! — демонстративно командует Андрей Викторович, требуя сменить салфетки и приборы, а я, пользуясь случаем, прошу официанта поменять и бокалы — пусть принесут широкие и плоские, в стиле ретро. Все равно, Андрей, наплевав на мой вкус, заказал сладкое. Что ж, будем пить как в «Великом Гетсби», эдакие новые прожигатели жизни, почти из 20-х. Только сто лет спустя.
Следующие полчаса Андрей Викторович, больше не протестуя против помощи официанта, зажигательно рассказывает мне подробности недавнего развода с женой, часто повторяя:
— Ну какова мерзавка? Какова!
Вдвойне забавно то, что сам Андрей Викторович — адвокат по бракоразводным процессам, и именно с ним я консультировалась по возможности расторжения моего повторного брака.
Я так и не научилась говорить «второй брак». Уже пять лет я называю его «повторный».
— Абсолютное пренебрежение профессиональной этикой, Женечка! Абсолютное!
Лицо Андрея пылает священным гневом, когда он делится со мной подробностями своего дела и как его, по его же словам «нагло облапошили», несмотря на многолетний опыт в профессии.
Знал бы он, какие ляпы я допускаю в собственной жизни, несмотря на многолетний опыт в профессии.
С похожим негодованием он комментировал и мою ситуацию, называя действия второй стороны варварством и хамством, а несовершеннолетнего ребёнка — жертвой обстоятельств, предлагая лишить ответчика отцовских прав и возможности проживания в Евросоюзе.
Тогда я была очень зла на «вторую сторону», поэтому радостно поддакивала. Сейчас же апломб Андрея Викторовича начинает меня раздражать.
— А как твои дела продвигаются, Женечка? Муж по-прежнему саботирует все твои попытки?
— По-прежнему, Андрей, — отвечаю, пригубив шампанское, которое приятно щекочет ноздри. — Ужасно саботирует.
— Каков мерзавец! А! Каков!
— И не говори. Редкий хам.
— Ноль уважения! Сплошная безответственность!
— Ты абсолютно прав. Поэтому мы решили отставить все, как есть. В конце концов, к чему нам эти условности — официально расторгнут брак или нет? Главное — внутренне решение. Которое принял каждый из нас.
— Но… как же так? Женечка! Неужели ты спустишь это на тормозах? Позволишь и дальше собой манипулировать?
Андрей так возмущён, что, мне кажется, он сам, несмотря на профессиональную этику, решит довести дело до победного конца и освободить меня от оков ненавистного брака.
— А если ты опять захочешь замуж? А этот деспот…
— Ни за что свете.
— То есть?
— Замуж. Это исключено, Андрей.
— Но ты не можешь знать наверняка!
— Нет, могу. Я сама приняла такое решение. И, кроме того, это страховка.
— Страховка от чего?
— От нового брака.
— Но ты же сама сказала — ни за что на свете!
— Именно так и сказала. Это если подходить к делу сознательно. Но, знаешь, у меня есть привычка. Такое маленькое глупое хобби — разводиться и выходить замуж исключительно за своего мужа. И если второй развод мы как-нибудь переживём, то третью свадьбу, боюсь, не потянем.
— П..по бюджету? — в ответ на мои признания Андрей растерянно хлопает ресницами.
— Нет, по моральным затратам. Психически.
— Но Женечка… Дорогая моя, — кажется, он никак не может понять, шучу я или нет. — Ты же это не вполне серьезно, так ведь?
— Почему же… Вполне. Так что, обо мне можно не волноваться. Мой вопрос решён, и я готова внимательно слушать о твоих и только твоих делах.
Кажется, он уловил шпильку в моих словах и густо покраснев, пытается вернуть ситуацию в русло непринужденной беседы.
— Может… ещё что-то заказать?
— Конечно. Спасибо, что поинтересовался.
Ещё одно мое ироничное замечание он воспринимает уже с едва заметной агрессией — глаза сощуриваются, губы сжимаются в тонкую линию.