Нет, ну зачем же договариваться? Лучше напросись к нему в гости, у него там пол-этажа какого-то дома и джакузи с пятью режимами. Налопаетесь своих шоколадок, залезете вместе в джакузи и утонете к чертовой матери! И никто над вами не заплачет. Я — так точно.
Эта негуманная мысль пульсирует в висках, пока я стою посреди коридора скорбным памятником собственной глупости — а они там, в паре метров от меня, продолжают целоваться, судя по звукам, прямо-таки взахлёб.
Совершенно отчётливо слышу, как шуршит одежда — то ли футболка, то ли юбка. Активно так шуршит, что ещё больше будоражит мое воображение, которое начинает подсказывать, что надо быстрее уходить — с такими темпами скоро никому не придётся ни о чем договариваться, у них есть темная рекреация, есть подоконник. Вообще-то, был еще и угловой диванчик, но в прошлом году филфаковцы разнесли его во время празднования «горки», чему я снова коварно радуюсь.
— Слушай… А может, ну его нахер, эти магазины? Потом сходим.
— Потом нас не выпустят…
— И че?
— И… хорошо… Потом сходим.
Да что же ты с ней делаешь, почему у неё такой голос? Пальцы другой руки сжимаются в кулак, и я не могу понять, на кого я сейчас сильнее злюсь — на него, совсем не больного и не умирающего в муках, или на себя, романтическую дуру, раскисшую так, что едва не завалила сессию и практику, или на неизвестную девчонку, которая на самом деле ни в чем не виновата, кроме того, что она сейчас с ним, так же развесила уши, как и я недавно.
— Не бойся, — продолжает шептать он ей, а я, стоя совсем рядом это отчётливо слышу, как будто обращаются ко мне. — Тут никого нет.
— Ром… Я не знаю. Страшновато как-то.
— Забей… Запреты — они только в голове у нас, помнишь?
Охренеть! Да, действительно, какие уж там запреты? Зачем, вообще, обращать внимание на какие-то правила, давать обещания, которые не собираешься исполнять, щадить чьи-то там чувства? Пофиг! Это все глупые условности!
— Ой, да ладно вам! Чего бояться? Тормоза придумали трусы! Вы в ларёк идёте, иди уже передумали? Мне минералка нужна, захватите заодно?
Слышу свой голос и понимаю, что это провал. Злости во мне становится так много, что она взрывается, подчиняя себе мою волю, и теперь я наблюдаю за собой словно со стороны.
Кажется, это небольшой аффект, такое бывает от слишком сильного выброса адреналина — несмотря на то, что я взбешена и неожиданно для себя вмешиваюсь в разговор, не могу отключить внутреннего аналитика, который с безжалостной честностью фиксирует все, что я творю.
А творю я какую-то дичь.
Пересекая рекреацию в направлении окна, где ожидаемо нахожу эту парочку, включаю подсветку на мобилке, свечу им прямо в лицо.
Ромка реагирует первым:
— Эй! Какого хрена!
Я прервала их как раз вовремя — одной рукой он спешно застёгивает джинсы, его подружка, голая до пояса, сидя на подоконнике, прикрывает грудь и боится даже пикнуть от страха. Бросаю на нее быстрый взгляд — совсем маленькая и наивная, курс первый-второй, не больше.
— Выключи свет, ты, чокнутая… — хватая меня за руку и продолжая жмуриться от бьющей прямо в глаза подсветки, шипит он мне в лицо. — Какого ты лезешь? Тебя кто-то трогал?
Не знаю, то ли он меня не узнал, то ли уже успел забыть — но в эти самые секунды я чувствую, что прямо таки ненавижу его. Ненавижу так горячо и яростно, что готова пальцами вцепиться в его чертовы волосы и таскать по всему корпусу, пока вся шевелюра не останется у меня руках. Желательно вместе со скальпом.
— Отдай… мой… телефон!
У меня дрожит голос, я чувствую, что вот-вот разревусь, совсем как недавно, на сеансе со своей группой. Только тогда я сделала это от ощущения собственного бессилия, а сейчас — от злости и обиды. На него, но больше на себя.
— Какой телефон? Ты что несёшь, вообще? Эй, ты её знаешь?
Прекрасно, теперь он пытается выяснить, кто я такая, у своей подружки.
— Нет!
Испуганная перво-второкурсница рывком натягивает футболку и, спрыгнув с подоконника, пятится в темный угол.
— Трусы не забудь! — зло выкрикиваю ей я, на что тут же получаю ответ:
— Пошла в жопу!
Что я делаю? Зачем я это делаю? Как я могла вляпаться в такой безобразный скандал? Я же выдержанный, адекватный человек…
— Отдай! Мне! Мой телефон! А этот — забирай, он мне не нужен!
Чем сильнее его рука сжимает мое запястье, тем яростнее я требую свое, продолжая дёргаться в попытках то ли лягнуть, то ли боднуть его головой.
— Ты что — дура? Ты с кем меня путаешь? Не брал я у тебя никаких телефонов!
— Брал! Брал! На перроне метро, еще мои переписки и пошлые смс-ки хотел почитать! Почитал? Всё? А теперь гони назад мою трубку! Где мой Алкатель, я тебя спрашиваю? Куда ты его дел? Это моя личная вещь, я требую, я… я заявлю на тебя, если не вернёшь!