«Я продолжу, с вашего позволения. Впереди нас ждет вторая косточка. Великолепнейший словарный запас, - тут последовал ироничный взгляд в сторону позеленевшего от смущения тролля, - и тяга к красоте у нашей прекрасной половины не оставили мне выбора».
Сосредоточенное скольжение взглядом по рядам жадно внимающих слушателей, внезапно замерло. Что-то было неправильно, какая-то мелочь цепляла взгляд, когда высшее руководство попадало в поле зрения. Заготовленная речь, продуманные паузы, идеально отрепетированное выступление – все проходило без запинки, язык привычно плел сложные смысловые конструкции. А мозг лихорадочно работал, пытаясь уловить закономерность остановки. Что не так? Почему с каждой секундой напряжение внутри начинает свербеть все сильнее?
Между тем, картинка на полотне проектора, несколько изменилась. На смену предыдущему исполнителю вышел молодой мужчина с потрясающе открытой улыбкой. Даже здесь, на огромном расстоянии, энергетика буквально выплескивалась с экрана. Короткие переговоры с теми, кто в зале, запрокинутая в беззвучном смехе голова, обсуждение, короткий согласный кивок и принятое решение о том, какая песня будет играть.
Фар-Рух мягко рассказывал, насколько эта косточка была проще. Навыки, отработанные на первой, позволили разогнать ситуацию в кратчайшие сроки. Включенная несколько дней назад песня на радио для одной из посетительниц, ассоциации, вызванные оттенком одежды, тревожные сигналы проезжающей мимо пожарной машины за несколько минут до этого – все привело к неторопливому перебору струн.
Вновь был включен звук. И только слаженный вздох аудитории, разобравшей первые аккорды и осторожные, украдкой бросаемые назад взгляды абсолютно всех студентов группы, наконец-то сорвали полотно непонимания с той странной тревоги.
И все проблемы мира потеряли свою значимость. Фар-Рух вновь почувствовал себя тем самым, семилетним мальчишкой, который остался неожиданно одиноким в горах. И ощущение, что шансов выжить у него нет оказалось на удивление знакомым. Удивительно было то, что он вновь думал о других. Знакомая тоска, что он слишком сосредоточился на себе, забыл цель и так бездарно упустил шанс вновь накрыла с головой. И понимание, что это заслуга Санкти - возвращение к себе. К тому, в кого можно верить. К тому, который живет не для себя.
*А тут песню отсюда https://vk.com/shherbakvaj?w=wall12437933_1769%2Fall
А между тем аудиторию наполнял глубокий, сильный голос, безапелляционно заявляющий:
А мы не ангелы, парень,
Нет, мы не ангелы,
Темные твари, и сорваны планки нам,
Если нас спросят, чего мы хотели бы,
Мы бы взлетели, мы бы взлетели.
Лицо полу-демона, полу-ангела, сидящего на последних рядах, искривлялось болезненно-злобной гримасой. Взрывной демонический нрав, ставший легендой, фантастическая мстительность и злопамятность переплетались в характере ректора с ангельским пониманием сущности, чутким вниманием и принятием чужих слабостей. И поэтому все удары были направлены с ювелирной точностью. Более того, во время очередной партии в го, он признавался, что одним из любимых развлечений является поиск краеугольного камня личности, вышибив который можно разрушить все. И более неподходящую песню для исполнения в его присутствии найти было просто невозможно.
Но даже это понимание не заставило Фар-Руха прекратить пояснений, что реалии моды в сложных ситуациях можно услышать в строках «твари не ходят в белом». И вновь десятки взглядов украдкой, чтобы убедиться, что вот именно сегодня ректор пришел в рубашке глубочайшего черного цвета. И никто из собравшихся не увидел тень уважения, мелькнувшего на неподвижном лице, когда ректор считал эмоции выступающего словно с билборда. Непонимание-осознание-страх-упорство-сосредоточенность-преодоление-победа. Из мальчишки растет достойный союзник и очень непростой противник. И это вызвало удовлетворение, потому что парень не разочаровал.
И именно вальяжные, неторопливые и сильные хлопки ректора запустили лавину оваций, после того, как в зале наступила тишина. Это было ликование тех, кто представил, что чуть не стал свидетелем жесточайшего убийства. Это было смакование жизни и захлестывающий триумф победы. Это был второй росток, разорвавший упругую твердость изнутри. Магесса подхватила косточку так же бережно, как и первую, и опустила в один из горшков, наполненных землей, стоящих на подоконнике.