– Ну и дела! – восклицает Эмбер. – Теперь придется все сочинить. Как будто я и вправду видела этих обезьян.
– Сочинить? – спрашивает Джеймс.
– Все только так и делают. А кто докопается до правды? – Тут выражение ее лица меняется. Она становится похожа на маленькую испуганную девочку. – Джеймс, – говорит Эмбер, – ведь ты не думаешь, что я… лгунья? Честнее меня на свете никого нет. Именно этот адрес мне дал шофер Дэнни Пико. Я не виновата, что этих обезьян уже увезли отсюда.
– Конечно, не виновата, – кивает Джеймс.
– Все почему-то считают меня вруньей. А все потому, что я красивая и умная. А я действительно умею раскапывать всякие истории. Другие-то только и умеют, что сидеть в своих офисах, ты ведь понимаешь. И все мне завидуют. А я-то в чем провинилась?
«Черт возьми!» – удивляется Джеймс. Эмбер вот-вот расплачется.
– Слушай, – говорит он ей, – все не так уж и плохо.
– Ты-то меня поймешь. Я знаю. Ведь тебе тоже многие завидуют.
Эмбер придвигается к нему ближе. И говорит взволнованно, с сексуальной хрипотцой:
– Ты так похож на меня, Джеймс! – (Неужели похож? А впрочем, какая разница?) – А я на тебя. Мы с тобой – как близнецы.
И вдруг она целует его. Все происходит так легко. Эмбер просто великолепна. (Конечно же, она не врунья. Как такая девушка может быть вруньей? А может, она чувствует, что он хочет ее не меньше, чем она его?)
Руки Джеймса опускаются на ее блузку, и он сжимает огромные, сочные груди Эмбер. Он готов тут же спустить штаны и засадить ей сразу же, с ходу (как это с ним однажды случилось в семнадцать лет с толстой и уродливой девчонкой, готовой давать кому угодно; только он не попал куда надо и кончил в мокрую расщелину между ягодицами). Эмбер берет его член. И стонет.
Такси подъезжает к обшарпанному дому без лифта где-то в Нижнем Ист-Сайде. Джеймс поднимается вслед за Эмбер на второй этаж. Интересно, это ему так кажется, или она на самом деле слегка вертит перед ним задницей? А может, все дело в ее туфлях – грубых босоножках на толстой подошве? На лестничной площадке он прижимает ее к стене. Засовывает руку под юбку.
(Нижнего белья на ней нет, зато волос – предостаточно.) Эмбер отталкивает его руку и сует ему в рот свои пальцы.
– Что-что, а потрахаться я умею! – говорит она. – Ты останешься доволен.
– А я и не сомневаюсь, – отвечает он.
Все происходит словно в порнофильме. С каких это пор девчонки стали такими доступными? И почему никто ему об этом не говорил? (Ну почему с ней все так легко?) Они идут в квартиру Эмбер. Квартирка темная и запущенная. Тесная. И грязная. (Жутко грязная.) На полу валяется матрас. Эмбер ложится на спину и поднимает ноги.
– Оттрахай меня, крепыш, – говорит она. Джеймс расстегивает молнию и спускает брюки. Ползет на коленях к Эмбер. В комнате слегка попахивает мусором. Джеймс не может понять – то ли так пахнет в квартире, то ли несет с улицы. Он вводит в нее два пальца. А потом и все остальное. Там мокро, но просторно. Еще как просторно! Он словно в яму провалился! Куда шире, чем у Винни. И это при том, что Винни рожала!
Что же ему делать? Что, если Винни узнает?
Джеймс кончает.
Бессильно падает на Эмбер.
Минуту спустя он смотрит ей в лицо. Эмбер уставилась в потолок. Лицо – словно застывшая маска. О чем она думает? И успела ли кончить?
– Мне надо позвонить в офис, – говорит Эмбер.
Джеймс садится. Натягивает брюки и говорит:
– Все было здорово.
– Да, конечно, – отвечает Эмбер. Потом слезает с матраса и открывает крошечный холодильник. – Надеюсь, ты не против? Мне надо выпить.
Она наливает себе полстакана водки.
– Не надо так на меня смотреть, Джеймс. Я никогда никого не осуждаю. К тому же это твоя проблема, я тут ни при чем. Согласен? Если у тебя проблемы, не надо валить их на мою голову. Я этого не заслужила.
– Знаю, – говорит Джеймс. Внезапно ему становится ужасно плохо. Действие лекарств закончилось. Его словно выпотрошили. Словно вываляли в грязи. (Он и вправду весь в грязи.) Он мечтает оказаться в своей квартире, в собственной постели и поскорее заснуть. Если бы он только мог сейчас уснуть, а потом, проснувшись, все это оказалось бы просто ужасным сном…
– И выбрось из головы всякие страхи, что я об этом расскажу твоей жене, – говорит Эмбер. – Я не из таких. И не хочу, чтобы ты так обо мне думал. Потому что я действительно не такая.
– Ну ладно, – соглашается Джеймс, правда, с некоторой опаской.
Эмбер подходит к Джеймсу и берет в ладони его лицо. Целует его в губы.
– Ты в жизни не встречал ни одной такой девушки, как я. И ты не должен волноваться насчет меня. Я твой лучший друг.
– Знаешь… мне что-то не по себе, – признается Джеймс.
– Чего же ты сразу не сказал? У меня здесь тонны лекарств. Занакс? Клонопин? Декседрин?
– Декседрин? – переспрашивает Джеймс и как бы невзначай уточняет: – Так ты действительно знакома с Винни?
– А ты как думаешь, Джеймс? – говорит Эмбер и мысленно отвечает по-русски: «Да».
Винни и Таннер лежат нагишом в постели. Все происходит в номере Таннера в гостинице «Морган». Глаза у Винни закрыты. На губах – улыбка.
Таннер склоняется над Винни, смахивает с ее лица прядь волос и целует в щеку.
– Тебе понравилось? – спрашивает он нежно.
– О да! – отвечает Винни.
(На самом деле ей хочется сказать что-то вроде: «Это был самый умопомрачительный трах за всю мою жизнь, и спасибо тебе за это, и теперь я наконец-то поняла, что значит оттрахать до умопомрачения». Но Винни не из тех, кто может произнести такое вслух.)
Он сжимает ладонями ягодицы Винни и притягивает ее к себе. Она гладит его ладонью по спине.
(Винни хочет запомнить его тело до конца своей жизни. И она запомнит. Он великолепен. Его тело слегка загорелое и совсем без волос. Мускулистое, но не чересчур накачанное. И кто бы там ни говорил, что тело мужчины женщинам безразлично, – все это вранье. Она даже не представляла, что секс может быть таким чистым. И прекрасным. Таннер – само воплощение чистоты. Ни разу в жизни Винни не встречался такой чистый мужчина. У Джеймса кожа белая, вся в бугристых родинках. А из черных пор растут белые волоски. Иногда у него на спине появляются черные угри.)
– Может, повторим? – спрашивает Таннер.
– А сумеешь?
– А ты как думаешь?
Она уже чувствует его эрекцию.
– Потерпи минутку, – просит Винни.
Перегнувшись через Таннера, она снимает трубку телефона. Таннер гладит ее попку. И так нежно гладит, что ее вновь охватывает желание. Она слегка раздвигает ноги и говорит:
– Алло!
– Как дела? – раздается голос ассистентки Винни.
– Просто решила узнать, что там у вас происходит. Скажите Эмбер, чтобы завтра утром первым делом занесла мне свой материал.
– Не могу, – отвечает ассистентка. – Она все еще на пресс-конференции.
– Просто передайте ей мою просьбу, хорошо? – просит Винни и при этом думает: «Ну конечно, пресс-конференция!» Ведь это та самая Эмбер Андерс, которая украла куски из ее статьи.
Винни кладет на место телефонную трубку.
– Все хорошо? – спрашивает Таннер.
– Лучше не бывает, – отвечает она.
Джеймс и Винни у себя дома
Джеймс стремится как можно скорее попасть домой. Если он вернется домой раньше Винни, то успеет принять душ. И вообще сделать вид, что все в норме.
Отныне и впредь все так и будет – в норме. Он внутренне соберется. И сядет наконец за свою книгу. (Чувствует он себя дерьмово. И больше не может мириться с этим дерьмовым ощущением. Может быть, именно так себя чувствует Таннер после наркотиков и траханья с какой-нибудь случайной девкой, до которой ему нет никакого дела? Когда на душе сплошное смятение и путаница?)
Джеймс открывает дверь своей квартиры. Потом закрывает ее. И тут раздается голос Винни:
– Джеймс? Наконец-то ты дома!
Винни в детской. Играет с сыном. Помогает ему нанизывать бисеринки на нитку. Винни сидит на полу, скинув туфли. Вид у нее счастливый.