Профессионалам,
отчаянным малым,
Игра — лотерея, — кому повезет.
Играют с партнером —
как бык с матадором, —
Хоть, кажется, принято наоборот.
Как будто мертвый
лежит партнер твой, —
И ладно, черт с ним — пускай лежит.
Не оплошай, бык, —
бог хочет шайбы,
Бог на трибуне — он не простит!
Профессионалам
судья криминалом
Ни бокс не считает, ни злой мордобой, —
И с ними лет двадцать
кто мог потягаться —
Как школьнику драться с отборной шпаной?!
Но вот недавно
их козырь главный —
Уже не козырь, а так — пустяк.
И их оружьем
теперь не хуже
Их бьют, к тому же — на скоростях.
Профессионалы
в своем Монреале
Пускай разбивают друг другу носы, —
Но их представитель
(хотите — спросите!)
Недавно заклеен был в две полосы.
Сперва распластан,
а после — Пластырь…
А ихний пастор — ну как назло! —
Он перед боем
знал, что слабо им, —
Молились строем — не помогло.
Профессионалам
по всяким каналам!
То много, то мало — на банковский счет, —
А наши ребята
за ту же зарплату
Уже пятикратно уходят вперед.
Пусть в высшей лиге
плетут интриги
И пусть канадским зовут хоккей —
За нами слово —
до встречи снова!
А футболисты — до лучших дней
1967
Песня про правого инсайда
Мяч затаился в стриженой траве,
Секунда паузы на поле и в эфире.
Они играют по системе «дубль-ве»,—
А нам плевать, у нас — «четыре — два — четыре»
Ох инсайд! Для него — что футбол, что балет, —
И всегда он играет по правому краю.
Справедливости в мире и на поле нет —
Потому я всегда только слева играю.
Мяч затаился в стриженой траве,
Секунда паузы на поле и в эфире.
Они играют по системе «дубль-ве», —
А нам плевать, у нас — четыре — два — четыре»
Вот инсайд гол забил, получив точный пас.
Я хочу, чтоб он встретился мне на дороге, —
Не могу: меня тренер поставил в запас,
А ему сходят с рук перебитые ноги.
Мяч затаился в стриженой траве,
Секунда паузы на поле и в эфире…
Они играют по системе «дубль-ве», —
А нам плевать, у нас — «четыре — два — четыре»
Ничего! Я немножечко повременю,
И пускай не дают от команды квартиру —
Догоню, я сегодня его догоню,—
Пусть меня не заявят на первенство миру.
Мяч затаился в стриженой траве,
Секунда паузы на поле и в эфире…
Они играют по системе «дубль-ве»,—
А нам плевать, у нас — «четыре — два — четыре».
Ничего! После матча его подожду —
И тогда побеседуем с ним без судьи мы,—
Пропаду, чует сердце мое — попаду
Со скамьи запасных на скамью подсудимых.
Мяч затаился в стриженой траве,
Секунда паузы на поле и в эфире…
Они играют по системе «дубль-ве»,—
А нам плевать, у нас — «четыре — два — четыре».
1968
Однажды я сотрудничал с драматургом Штейном. Главный режиссер Московского театра сатиры Плучек ставил спектакль «Последний парад». Спектакль прозаический — нормальная драматургия. Но такова у нас тяга к поэзии и к музыке, и так они влияют на целостность спектакля и привлекают людей, что мне еще во время написания пьесы были заказаны песни для персонажей спектакля. Ну, тема там моя любимая была — моряки, а у меня много друзей моряков, и я часто встречал их в порту, когда они возвращались из плаванья. И поэтому я согласился — и написал несколько песен.
Это — комедия, главную роль там играет Анатолий Папанов, которого я очень люблю и с которым много снимался. Он сначала все пытался мне подражать, все время звал меня в театр — чтобы я его учил, как петь. Я два дня ходил учить, Папанов нарочно срывал голос, пытался Хрипеть, как я, делать такие же интонации — почему-то хотел добиться такого же эффекта. Но потом смотрю, из этого ничего не выйдет, — и мы бросили эту затею. И, по-моему, это смешно — учить Папанова, как сделать, чтобы песня была смешная. Он сам кого хочешь научит. Я ему сказал: «Знаете что, Толя, я писал это для вас, так что вы пойте так, как вы хотите, а я — давайте договоримся так — присутствую условно». Что он и сделал — и это было достойно и интересно.