Но это уже другие темы и другие истории.
Вениамин СМЕХОВ
Гастроли и скорости
Я пишу эти заметки в гостинице «Гинтарас» на гастролях театра «Современник». Июль 1986 года. Вот уже шесть лет, как ушел Владимир. Двенадцать лет назад Театр на Таганке гастролировал здесь, во Дворце профсоюзов, и проживал в той же гостинице. «Мне все здесь на память приводит былое…» Веселое, хлопотное и очень хорошее дело — гастроли. Не верю актерам, которые ворчат: мол, надо играть дома, не люблю никуда ездить. Актеры — кочевое племя, и гастроли оживляют кровь и работу. А как прекрасна бестолковая борьба «безбилетников»! Какая славная традиция — протаскивать «зайцев», вопреки запретам администраторов! В каждом театре есть свои рекордсмены, проводники-контрабандисты. На Таганке это была Зинаида Славина. В Киеве, Ростове, Софии, Париже, Таллине и вот здесь, в Вильнюсе, многие ныне солидные люди благодарно поминают тот веселый ужас, с которым они, тогдашние студенты, карабкались по тыльным стенам, по пожарным лестницам, просачивались бесшумно сквозь окно дамского, извините за подробность, туалета на третьем-четвертом этаже и длинной вереницей призраков перетекали из-за кулис в фойе вслед за Славиной, актрисой редкого трагедийного таланта.
Другим рекордсменом был Высоцкий. Каждый судит по себе, поэтому каждому из нас казалось, что и Высоцкий «протаскивает» только близких, дорогих, нужных или просто знакомых… Ничего подобного! В который раз я получил на днях доказательство его бескорыстия ввиду абсолютного незнания, кого он в данном случае осчастливил. «Знаете, у меня, — говорит мой собеседник, — может быть, физиономия светилась такой тоской, что Высоцкий пожалел и протащил на «Павших и живых». И еще двоих заодно!» И это, поверьте, типичное признание как для гастролей, так и для Москвы. Думаю, что Зинаидой Славиной владела страсть компенсировать бедность трагических сюжетов на сцене, она здесь для себя успешно играла роль спасителя-детектива. А Высоцкий — без особых, конечно, размышлений — просто восстанавливал справедливость. Продолжал свое дело поэта — сеял разумное, доброе… словом, человечное. В самом. деле: нельзя, чтобы в зале сидели только те, кому легко достаются билеты. Нельзя играть такого Гамлета, если, скажем, добрые Горацио остаются за порогом, а Розенкранцы по знакомству с Полониями получают места в партере. Они это делают «для престижа», а Горацио это необходимо для жизни. Поэтому Высоцкий проводит людей, угадывая по «тоске физиономий» истинность их духовной жажды.
Гастроли в Болгарии. Первый выезд за границу. Все незнакомое. После первого же спектакля Высоцкого осыпали цветами, а в гримерной я даже прорычал, что не дают переодеться: барышни и граждане стекались к Володиному столику за автографом. Вот это уже чрезвычайно знакомая картина. И машины Левчева и Кабакчиева, других видных деятелей литературы, театра, кино — возле театра в ожидании выхода Володи. И личная просьба Тодора Живкова на ужине в честь театра — и Володя поет, усталый, но довольный. Масса друзей, поездок, встреч, записи на радио, на телевидении, всегдашние волнения помрежа — и явление Высоцкого к самому началу… Тоже необычайная черта. Недальновидно возмущались: как можно опаздывать, не готовиться к таким ролям! А дело в том, что хранитель такого мощного запаса своих и чужих плодов творчества не может быть измерен обычной меркой. Конечно, он не хотел опаздывать. Разумеется, переживал, хотя из гордости никогда не показывал тем, кого держал за обывателей в театре… И дело в том, что его организм вообще не нуждался в подготовке, а нуждался только в отдыхе, да так, увы, и не дождался. Так что можно считать, что не формально, а истинно артист был готов гораздо прежде срока явки. Доказательство — каким он выходил на сцену. Тут уж ни один придира, актер или помреж, не в силах был углядеть слабины, небрежности или игры вполсилы.
Совершенно умилительную помню сцену в нашей гримерной в Софии. Мать и отец, смущаясь, знакомят Володю с сынишкой, и сей последний, пяти лет от роду, защищает право на персональный автограф от поэта: он исполняет с прелестным акцентом фрагменты из песен Высоцкого… Если хотите, предлагают родители, он будет петь очень долго — он знает почти все, что есть у нас в записи…
Мы были во многих городах Болгарии. Прием оглушительный, страна влюбила всех работников театра в своих людей, в свои красоты, в свой юмор, музыкальность и так далее. Любой приезд сопровождался единым ритуалом. Хлеб-соль и национальные одежды встречающих. Затем тут же, на центральной площади Стара-Загоры, Пловдива, Чирпана или Тырнова, мы дарили тысячам чудесных лиц композицию из поэтических спектаклей. Война и Победа, общие беды и дружба витали над этим ритуалом. И надо было видеть, каким особым подарком для города (и для нас тоже) было финальное исполнение песни «На братских могилах…» Владимир Высоцкий интонацией своих песен, выражением глаз, движением руки по гитаре исключал напрочь понятия формализма, отписки, «галочки», процедуры… А когда пел о войне… ну уж это всем давно известно.