Моментами отвлекаюсь, обмениваюсь с учеником репликами, а тут вновь и не раз как наваждение:
После тренировки вывод однозначен и он обоюдный, но не говорим об этом. Оснований для беспокойства нет, актер справится с подготовленной для него программой.
Сидим потные, усталые и рассуждаем, а я использую созданные предпосылки и начинаю психологическую подготовку ученика к предстоящим трудным поединкам. Незаметно, с пристрастием наблюдаю за собеседником и вижу, что он не только доволен, но и удивлен, что столь удачно действовал шпагой, хотя и не показывает этого. Ведь знает — много лет не фехтовал. Я же с серьезным видом рассуждаю о прочности спортивных двигательных навыков, так как человек, умеющий плавать, кататься на коньках или велосипеде, даже после двадцатилетнего перерыва сумеет это сделать.
Правда, с фехтованием, тем более выученным на актерском уровне, несколько сложнее, но это уже не для него. Объективно я честен, и заподозрить в умышленном завышении оценки меня сегодня нелегко. Он действительно показал себя не только двигательно подготовленным, имеющим развитую мускулатуру, но и обладающим хорошей зрительномоторной реакцией, а главное — смелостью и отсутствием суетливости, что нередко бывает с человеком, взявшим в руки оружие, особенно после большого перерыва.
Уходя из павильона, заговорили о театре. Я признаюсь, что видел его только в кино и, к сожалению, ни разу в спектакле. Тут же принимаю приглашение на «Пугачева». Договариваемся — билеты будут у него, и мы с женой получим их при встрече перед представлением.
И вот спустя несколько дней входим в Театр на Таганке через служебную дверь и дежурная вызывает к нам Владимира Высоцкого. При встрече я первый говорю:
— Здравствуй, Володя. Знакомьтесь. Это моя жена Марина.
Он слегка поклонился, повернулся к жене, на мгновение задержал взгляд на ее лице, затем озорно заулыбался, поднял руку на уровень лица со сжатым кулаком и с шуточной угрозой в мою сторону произнес:
— Ну, Тышлер, и оторвал же ты себе Марину.
Высоцкий рассказал немного о предстоящем спектакле, о роли Хлопуши, которую он исполнял. А уходя к себе, пригласил зайти после спектакля за кулисы.
И вот интересный вечер подходит к концу. Мы с женой в служебном фойе театра. Идет обмен впечатлениями. Высоцкий разговаривает несколько живее обычного, подвижен, жестикулирует. Мы говорим, что не могли заранее представить, как получится спектакль, созданный на основе известных стихов.
Нам очень понравились частушки-припевки, они оживляли спектакль, поднимали разрозненные сцены до уровня обобщений.
Для нас с женой, когда представление окончилось, стало очевидным, что писал эти припевки не автор текста, на основе которого была сделана пьеса, а Высоцкий. Уж очень их идея по смыслу была созвучна его песенному творчеству и бунтарской сущности самого Хлопуши. Как только было сказано о припевках, Высоцкий аж взорвался возгласом:
— Да, вы поняли. Это я их писал.
Следующие встречи состоялись на студии уже при подготовке самих поединков. И вот после того, как битва на лестнице была окончательно отрепетирована нашей массовкой, назначили съемочный день. С утра все собрались на площадке, спортсмены подыгрывают Высоцкому, а он темпераментно вписывается в многочисленные схемы частных поединков и раз от разу ускоряет продвижение по боевому маршруту.
Здесь замечаю его стремление к самостоятельности. Поэтому при освоении эпизодов показываю их, а затем только наблюдаю. Артист хочет сам приспосабливаться к партнерам, ищет почти каждый раз свой заход. Я помалкиваю и передаю инициативу, только делаю издали отдельные подсказки по технике действий шпагой. А прогоны общего плана даже сопровождаю репликами, напоминая предстоящее главное действие, а в этом деле уж все дерущиеся на равных.
Александр Митта не раз все видел и непосредственно в работу спортсменов не вмешивается. Тихо решает какие-то дела с оператором и собственной свитой и иногда перебрасывается отдельными, им обоим понятными фразами с Владимиром Высоцким.
Наконец и главный герой разучил все, что должен делать, встречая своих противников. Дают несколько общих прогонов, а спортсмены, уже повторившие одни и те же действия по меньшей мере несколько десятков раз, к тому времени приостыли. Выполняют свои партии четко, но механически, думая больше о синхронности взаимодействия с героем. Кое-кто начал поглядывать по сторонам, потихоньку перешептываться с соседом. Дело стало привычным, обыденным.