– Я понимаю, о, я хорошо понимаю, что вы все делаете по-своему. Отец, он , ты. Вам плевать на то, чего хочу я.
– А чего хочешь ты? – вкрадчиво поинтересовался Боромир, вплотную подойдя к девушке. Оперся согнутой в локте рукой о ствол над ее головой, нависая и окутывая аурой своей силы и надежности. От него пахло дымом костра, железом и… домом, будто бы они вновь оказались в степях за горами. В беззаботности далекого прошлого, где не было ни дворцов, ни мужей-эльфов, ни коварных любовниц, ни войны, ни… Ничего.
– Не знаю, – едва слышно выдохнула Румер, погружаясь на самое дно его вспыхивающих искорками любви глаз. Сердце билось как маленькая певунья-пленница в силках птицелова.
– Может быть этого?
Теплая ладонь легла на ее щеку. Она ощутила, как неистово бьется пульс мужчины, когда его запястье прижалось к ее подбородку. Он бережно провел кончиком большого пальца по ее брови.
– Или этого?
Сухие губы воина потерлись о нижнюю губку затаившей дыхание Румер. Она прикрыла веки, молчаливо отдаваясь его желанию. Тут же сильные руки обхватили за талию, оторвали от земли.
– Радость моя, – простонал Боромир, прижимая ее к себе. Губы витязя жадно припали к ее губам, вкушая долгожданную сладость. Кончик языка прошелся по контуру ее рта, прося позволения проникнуть внутрь. Румер покорно приняла его, скользя навстречу своим, поворачивая голову и обхватывая Боромира за шею, чтоб оказаться как можно ближе к нему. Крошечные цветки наслаждения распускались в потайных уголках ее души, которая откликнулась так, словно ждала этого мужчину с начала времен. Разноцветные лепестки росли, превращая душу Румер в изысканный цветник, благоухающий ароматами нежности, застенчивости, пробуждающейся страсти.
Боромир упивался ответным порывом любимой: от робкого касания тонких пальчиков к его шее, от жаркого бархата ее язычка, от остроты то и дело прикусывающих его губы зубов закипала кровь. Витязь боялся не устоять на ногах, потому начал плавно кружится, словно подражая бушующему внутри водовороту. Серая завеса этого мира расступалась, позволяя унестись сквозь бесконечные просторы. Переливающаяся яркими красками ладья приняла влюбленных на борт, покачивая на волнах уединения, катящего свои воды прочь от жизненных невзгод.
– Оро, – выдохнула девушка, когда воин на миг оторвался, чтоб сделать глоток воздуха. Даже в волшебной стране любви потребности тела давали о себе знать.
– Не говори ничего, Серебряночка, – попросил он, боясь разрушить очарование долгожданной сказки. Ласковые губы завладели просящим о поцелуях ртом Румер, отбирая способность сопротивляться. Ставшая реальностью мечта подняла их высоко над осенним лесом.
Пальцы девушки забрались под ворот его рубахи, оглаживая разгоряченную кожу, ощущая, как неистово колотится сердце витязя. Он отпустил ее губы.
– Жаль, что я не первый. Мне так хотелось этого, радость. Стать первым и единственным мужчиной в твоей жизни.
Румер виновато опустила взгляд, но он взял ее за подбородок.
– Я сотру Его из твоей памяти, обещаю. Вот увидишь: я буду любить тебя так, что ты и не вспомнишь о том, что было ДО меня.
В подтверждение словам жаркий поцелуй Боромира вновь опалил ее, желание быть с ним охватило девушку подобно степному урагану. Румер попыталась обвить ногами талию витязя, и он радостно помог ей. Но через миг неожиданно замер. Столкнул ее с себя.
– Нет, радость, не так и не здесь, – прохрипел он, неимоверным усилием воли заставляя себя оторваться от колдовских изгибов льнущего к нему тела Румер.
– Ага, подожди до дворца, где играют свирели! – раздался откуда-то сбоку ледяной голос.
Порыв не по-осеннему морозного ветра накрыл их, отталкивая друг от друга.
Оступившись, Румер упала и снизу вверх испуганно уставилась на возвышающегося у края поляны Кейрана, Владетеля Имладриса, Северных Гаваней и ее супруга. На раскрытой ладони эльфа поблескивал фаэливрин, недобрая усмешка таилась в уголках зведносветных глаз, а одетые в черную перчатку пальцы другой руки сжимали эфес меча.
Он приблизился с медлительной грацией, которой владели лишь Перворожденные. Солнечные лучи играли на серебряном шитье его одежды, заставляли сверкать драгоценные камни диадемы, отбрасывая блики на стянутые хвостом волосы. Безупречная красота Властелина Авари заставила замереть сердечко Румер.
– Я мчусь спасать свою бедную девчушку, – не отрывая пристального взора от распростертой на земле супруги, проговорил Кейран, – а она оказывается уже нашла мне замену. Весьма ничтожную, как я погляжу!