Полковник располагался со стороны водителя. Он вёл себя необъяснимо спокойно, без нервов, не дёргаясь и не шумя.
Важный попутчик наверняка слышал диалог возле машины, но, что важнее, он и не думал сопротивляться, вместо этого достал из-под моего сиденья кейс и выставил его прямо к двери, убедившись, что кнопка блокировки открыта, чтобы не разбили окно. Налётчики обошли машину, стрелявший подошёл к моей двери, открыл её и направил пистолет на Анатолия через дверной проём угрожающе выкрикивая требование держать руки на виду.
Тот, что был с моей стороны, списал меня и только изредка косился. Задняя левая дверь резко распахнулась, а открывший её мужик дёрнулся от неожиданности, увидев стоявший на краю сидения кейс и согнувшегося владельца с руками, сложенными за головой, дабы точно не вызывать опасений. Бандит аж себе не поверил. Наверное, исходя из имеющихся у него сведений о сущности полковника, считал, всё выйдет намного сложнее. Теперь думал, что работодатели сильно переоценили военного, и называл ещё незаконченное дело самым лёгким в своей практике.
Выхватив желанный предмет, мужик довольно ухмыльнулся, осуждающе посмотрев на смирившегося Толика, и прикинул, как бы ему того оскорбить словами. Бить, то есть, мараться о труса, он не желал. В представлении нападавшего жертва оказалась очередным терпилой и тряпкой, получившей столь высокую должность незаслуженно. Бандит сильно ошибался, не понимая, с кем имеет дело, а собери он побольше сведений, не взял бы задание ни за какие деньги. План Анатолия классно работал, отдав чемодан, тот снял с себя все риски, чего и добивался. Спесь врагов помогала, единственное, что пошло не так — Димин выход.
Преступный главарь даже сочувствовал Анатолию. Сулан давно распрощался с военным делом, но будучи солдатом до мозга костей, он жалел таких мужчин, тем более, позорящих мундир. Мысленно обозвав полковника никчёмным и самодовольно сделав акцент на том, что сам не такой, бандит чувствовал себя героем или властелином мира. Ему была подвластна сама жизнь, а обещанные баснословные деньги только добавляли самоуверенности.
Напарника называли Мирза. Он испытывал примерно такие же эмоции, правда вызвало их не эго и никак не переживания из-за совершённого «убийства» с жертвой в моём лице, это ему пришлось не в новинку. Мирза кайфовал, думая о пятидесяти граммах чистого для здешних мест кокаина, уже купленного на часть полученного аванса и поделенного, ближайшая порция ожидала в машине. Почти всё проходило по плану, и он давно изнемогал от желания употребить. Мирза плотно торчал трое суток, почти не спал, а утром Сулан отобрал у него пакет до завершения операции. Ломка мучила разум наркомана, отыгрываясь на теле, и обстоятельство оказывало неоспоримое влияние на происходящее. Злость, агрессия и тупость одновременно исходили от него в качестве невидимого феромона. Стрельба оказалась проявлением психической нестабильности и нервоза. Главарь злился на пособника, им повезло ещё, что из-за закрытой Москвы машин на трассе почти не было.
Все мысли Мирзы сходились к одной потребности, а в те моменты, когда ясность ума возвращалась, он нервно разминал шею, обводя взглядом весь салон нашей машины, словно что-то искал. Не мог сфокусироваться или успокоиться, чем продолжал дестабилизировать разочаровавшегося лидера, зарёкшегося отныне иметь дел с этим торчком, хоть и близким, что всё осложняло. Ответственный бывший военный и легкомысленный бездельник — та ещё парочка. Однако, как мне кажется, зависимость второго спасла мою жизнь, он не обращал на меня внимания, его ничто не заботило, а потому он не стал меня добивать.
Знакомы напавшие целую жизнь, первый, являясь метисом православно-мусульманской семьи, воевал на Кавказе и крутился в бизнесе наёмников долгие годы, профессиональный убийца, но не социопат, а рациональная и сдержанная личность. Самый опытный среди остальных, не будь его, провернуть ничего бы не вышло.
Подтянул товарищей вместо специалистов в связи с отсутствием времени на поиск надёжных людей и обещанной завышенной суммой, хотя обычно с друзьями не работал. Третий оставался в тени, занял место водителя. Деньги вожаку требовались для переезда с семьёй в другую страну. Он хотел стереть своё прошлое и уйти от нависших над ним недоброжелателей, чьи секреты хранила память.
Сулана напрягала вся ситуация целиком и неопытность группы, создающая риски. Трусость Анатолия уравняла событие, но и осадок от тройки выстрелов по случайному свидетелю ещё не осел. А более всего остального пугал грабителя их работодатель, то есть, заказчик. Здесь всё прошло легко, а вот страховка на случай попытки подчистить следы не помешала бы.