— Извините, — обратился к нам Анатолий, отходя с подчинённым в сторону для разговора.
Присоединившийся оказался приближённым полковника.
— Что у тебя с голосом? — удивлённо спросил я у Димы, наконец, привстав, точнее, сев на жопу.
Мне всё ещё не было ясно, откуда взялось шипение. Подумал, что у него повреждена губа или челюсть, но что именно, даже не представлял. Дима недовольно окинул меня взглядом и, ломаясь, подошел ближе, на шаг, открыл рот и выпустил наружу все переживания разом:
— Хана, ну смотри…
Сверху не хватало одного из центральных крупных зубов, а второй рядом серьёзно выгнулся назад. Я даже не понял, как он там держится, по-моему, чудом. На деле зуб просто провис на корне, а десна надорвалась, и выглядело, мягко говоря, не очень, Дима сильно переживал. Получилось так, что удар по нему пришёлся прямо во время начала обращения, он открыл рот, и кулак влетел чётко в резцы.
— Ёпт, — рассмотрев с неким отвращением, обмолвился я, сострадая. — Во тебя, брат, угораздило…
— Я хозяин автосервиса, как мне теперь с людьми разговаривать? — медленно и стараясь выговорить каждое слово, очень разочарованно пожаловался он с крайне унылой мордой.
Не угорать мне давалось сложно, а улыбку сдерживать — и подавно, потому и пробовать не стал.
— Меня вон вообще подстрелили, а ты переживёшь без пары зубов, — постарался его успокоить. — Я ещё и сознание потерял…
— Так я тоже, — Дима сильно грустил, пряча взгляд. Выглядел он стеснённо. — Только ты после замеса, а меня погасили в самом начале.
— Нех добряка из себя строить… А я, мля, типа завалил, — моментально вспомнив о совершённом, признал вслух, задумавшись и поднявшись.
— Его уже увезли, не вставай, смысла нет, — считая, что прочитал мои мысли, вмешался стоявший рядом силовик, рассказывавший про целебную пасту.
Но я всё равно встал, сделав вид, что даже не слышал его.
— Мне до него нет дела, — искренне пояснил я.
Анатолий ещё не вернулся, а вот его молодой помощник пристроился рядом с нами, грея уши.
— Я Артём, помощник полковника, — вмешался малый в очках. — Не переживай. После первого всегда тяжело, убьёшь ещё, будет проще.
Надругавшись над моим сознанием и чувством юмора, он внёс серьёзный дискомфорт. Меня возмутил его голос и интонация, первая мысль — бесячий тип. Это был тот самый парень, что доставил какое-то важное сообщение Анатолию.
— Или вы, или они. И по-моему, выбор сделали правильный! Мы не знакомы, но думаю, себя вы любите больше чужих… — рассудил очень строго, исключительно с точки зрения разума, без сердца.
Артём выдавал свою суть всем видом и сразу: прилизанный, тощий, темноглазый очкарик с сальной головой — умнейший задрот, высокомерный сноб, считающий себя самым эрудированным человеком Земли, знающим всё на свете.
Может, и так, правда, только в теоретической части, а житейские принципы и познание людей ему никак не давались. Недостаток им отчаянно отрицался, а всё недопонимание между ним и окружающими списывалось на тупость остальных. Он относился к людям, которые черпают знания из книг, не применяя в практике. Даже заговорить с нами ему далось через непомерные усилия, и получилось столь нелепо, что лучше бы стоял и молчал.
Никогда не убивал и почти не дрался, даже оружие недолюбливал, фальшивый пацифист, но отчего-то решил, что разбирается даже в этом, как в психологическом процессе. Крайне неудобный в общении кадр, особенно для незнакомцев, у нас таких в школе били. Заумный, амбициозный, расчётливый циник, крайне трусливый и готовый на всё ради своей жопы. Артём до абсурда глуп в житейских ситуациях из-за отсутствия жизненного опыта. С девушками профан и никчём, была одна, и то случайно, сама подкатила и отдалась по пьяни. Странности в поведении объяснялась наличием соответствующего диагноза.
— Что-то ваш командир слишком доволен для человека, потерявшего ценный груз, — повернувшись для наблюдения за Анатолием, высказался я.
— Надеюсь, второй получится починить, — прозвучал недовольный шипящий голос сбоку.
Дима был так увлечен рассмотрением своей ротовой полости через маленькое зеркало, что совсем не обращал внимания на происходящее вокруг нас, включая мой разговор с гвардейцем. Насмотрелся и принялся вновь полоскать рот. Ему давно разрешили перестать, однако он никак не мог успокоиться, хоть и уточнил, не будет ли вреда от перенасыщения разбавленным в воде порошком.
— Вот тебе бабок придётся в зубы влить… Но я-то ненароком подумал, и вовсе финиш настал, — отвлёкся я на Диму, и он согласно покивал.