- Проверили? За вами нет хвоста? - И, поскольку Франсуа не ответил, Пьебеф раздраженно прохрипел:
- Не думайте, что вы умнее всех. И не вы больше всего тут, рискуете. Значит, вы заметили, что у вас на Елисейских полях торчит инспектор? Ну, мне даже не надо туда идти, чтобы сказать, что это Шаррио, новый сотрудник с улицы де Соссэ.
- А тот, что приходил сегодня утром в типографию и унес гранки?
Пьебеф, согревая в ладонях стопку, высокомерно и чуть ли не свирепо глянул на Франсуа. От экс-инспектора вечно несло кальвадосом, и подчас до того нестерпимо, что приходилось легонько отворачиваться. Но, как у всех людей с дурным запахом изо рта, у него была противная, а может, злая привычка дышать при раз-; говоре прямо в лицо; когда же ему хотелось, чтобы собеседник не слишком отдалялся, он придерживал его за лацканы.
Пьебеф много лет служил в полиции постовым, являя собой образчик полицейского прежних времен, вечно пьяного, неряшливого, малограмотного, и в ту пору представлял собой колоритную достопримечательность квартала Сен-Мишель. Благодаря шурину, занимающему довольно высокий пост в министерстве внутренних дел, Пьебеф с грехом пополам сдал экзамен на инспектора и был назначен в отдел охраны нравственности. Влияние шурина помогало ему удерживаться там в течение восьми лет; став сам себе хозяином, Пьебеф принялся пить сверх всякой меры, а с публичными женщинами, порученными его надзору, обращался, как настоящий сатрап. Его обвиняли в том, что с некоторых из них он берет оброк натурой и деньгами, а те, кто пытается уклониться, дорого за это расплачиваются. В конце концов от него избавились, досрочно выпихнув на пенсию, и Пьебеф не простил этого ни бывшим коллегам, ни начальству.
Франсуа едва не упустил случая свести с ним знакомство; первое письмо, естественно без подписи, которое он получил от Пьебефа, доверия не вызывало, Франсуа посоветовался с Буссу, тот не выразил энтузиазма: "Вероятнее всего, псих. Вам часто придется сталкиваться с ними.
Их тянет на газеты, как мух на мед".
Франсуа тогда еще работал на Марселя в "Вестнике Сен-Жермен-де-Пре". На всякий случай он напечатал первую статью о Джанини в обычной манере предвыборных статей - с туманными обвинениями и обещаниями сказать в дальнейшем гораздо больше. Буссу одобрительно заметил: "Весьма неглупо. Увидите, теперь мы можем не беспокоиться. Завтра придет куча писем, где мы найдем все возможные и невозможные, подлинные и ложные сведения о нашем противнике. Прием классический. Не знал, что он вам известен". Вообще Буссу принял Франсуа достаточно безразлично. Для него Франсуа был брат хозяина, работодателя, а он уже на многих работал и навидался всякого.
Первое письмо Пьебефа гласило:
"Если Вы действительно намерены разоблачить Джанини, если Вы действительно отважитесь атаковать его и его шайку, если Вы не побоитесь замахнуться очень высоко, гораздо выше, чем Вы думаете, будьте в среду в 15 часов у главного входа в Ботанический сад и держите в руке номер газеты".
В тот день Пьебеф, прежде чем подойти, добрых четверть часа наблюдал за Франсуа.
- Идите к скамейке напротив жирафов. Там больше всего народу. В толпе меньше риска быть замеченным.
Пьебеф давно ждал подобного случая и, надо полагать, посылал десятки писем в газеты, но безрезультатно.
Наконец настал его час: Франсуа оказался именно тем человеком, какой ему нужен.
- Прежде всего, вбейте себе в голову, что Джанини, несмотря на его деньги и важный вид, ничего собой не представляет. Он пешка. Если вы вправду хотите устроить большую чистку, он послужит вам отправной точкой, и, ручаюсь, от нее вы пойдете очень далеко. Я знаю, вы брат советника. Мне известна его репутация. Он, конечно, не невинный младенец, но мне хотелось бы знать, захочет ли он при своей репутации мараться?
- Что же такое Джанини?
- Гангстер, причем среднего калибра. Десять лет назад был сутенером и состоял в корсиканской банде.
Франсуа тогда слыхом не слыхивал ни о корсиканской банде, ни о банде Деде Марсельца и не знал, что выстрелы, время от времени раздающиеся на подступах к Монмартру, означают, что обе соперничающие группировки сводят между собой счеты.
- Вы все узнаете, если доверитесь мне. Материалы есть, и я могу их продать. - И, постучав пальцем по лбу, Пьебеф добавил:
- Тут их полным-полно. Только я должен быть уверен, что они будут пущены в дело и вы не остановитесь на полпути. Я служил инспектором полиции и знаю куда больше, чем любой из ваших информаторов.
- Джанини? - продолжал настаивать Франсуа.
- Понятно. Вас интересует лишь избирательная кампания. Ладно, я сейчас просвещу вас насчет вашего бакалейщика с улицы Бюси и для начала дам, чем отбить ему почки. Три года назад Джанини в подпитии вел машину, в которой сидели две шлюхи, и на Орлеанском авеню сбил девочку. Остановиться не подумал, а девочка через час скончалась в больнице. Свидетели записали номер машины. Для виду началось следствие, но велось оно так, что Джанини всерьез не побеспокоили. Как думаете, стоит это тысячу франков?
- Вы ручаетесь, что это правда?
- Если вы мне не доверяете, нам лучше тут же разойтись. Когда я что-то даю, это надежно. Я назову вам фамилию полицейского, который составил протокол, фамилии свидетелей, расскажу, как их заставили изменить первоначальные показания. Надеюсь, вы способны отличить большой спортивный "бугатти" от машины другой марки? Отлично! Так вот, у Джанини тогда был "бугатти". Он имеет обыкновение менять машину несколько раз в год. Эта была синяя, ярко-синяя. В первый день пять человек были убеждены, что видели синий "бугатти". Один аптекарь даже уточнил: ультрамариновый. Но когда их потом допрашивали методом, который я и сам умею применять, лишь один из них смог уверенно назвать марку автомобиля, но его показания во внимание не приняли. Заметьте, происшествие случилось в середине дня неподалеку от церкви Монруж. Ну а что касается номера машины, свидетелей так запутали, что они уже не помнили, что за чем идет - три семерки после пятерки или три пятерки после семерки. И вот результат: три года спустя Джанини как ни в чем не бывало выставляет свою кандидатуру на муниципальных выборах, а мать девочки не получила от страховой компании ни гроша.
- Все зависит от вашего брата. Не знаю, как далеко он намерен идти. А я - "за", - сказал Буссу, когда Франсуа спросил у него совета.
Первая статья называлась "Наезд на Орлеанском авеню". За ней последовали другие, все резче и злее, со все более волнующими подробностями: "Человек в синем "бугатти", "Банда с улицы Бюси".
Марсель несколько раз звонил брату и довольно сухо просил заглянуть к нему: он обеспокоен.
- Ты заходишь слишком далеко. У нас будут неприятности.
- Подожди следующего номера. Мы там публикуем протокол допроса свидетелей.
Ошеломленный, Марсель, должно быть, сказал себе, что всегда заблуждался насчет брата. А Рене эта свалка только возбуждала. "Сколько это будет стоить? Пять десять тысяч?" Пьебеф, мстя полиции, не забывал и про барыш, так что выплаченные ему суммы давно перевалили за тысячу франков.
Одна из статей называлась "Любовник профессиональной сводни Луизы Мариани" и начиналась так:
"Неужели квартал Сен-Жермен-де-Пре будет представлен в муниципальном совете содержателем дома терпимости?"
Дело в том, что любовница Джанини, некая Луиза Мариани, держала не то чтобы дом под красным фонарем, но заведение "Массаж всех видов" на улице Мсьеле-Пренс.
В ту пору Франсуа нисколько не смущало, что Вивиана продолжает вечерами промышлять около бара Пополя. Его привычки почти не изменились. Он приходил к ней на свидание, и, бывало, ему приходилось ждать в баре, откуда он мог видеть, как на углу поперечной улочки она расстается с очередным клиентом.