Отчего-то Фабио даже здесь не чувствовал себя в безопасности. Он то и дело вздрагивал и оглядывался от каждого громкого звука. Даже шорох падающих капель казался ему странным. Один повторяющийся стук был особенно подозрителен. Этот стук приближался, и то был не дождь! Кошка тоже насторожилась, поднялась и сбежала.
Фабио зажал в кулак кусок хлеба, тихонько опустился на землю и, двигаясь задом наперёд, пополз в узкий проход у себя за спиной. Он остановился только когда решил, что его нельзя будет увидеть от костра.
Через минуту он увидел, что спрятался не напрасно. Из темноты на свет от костра вышел мокрый человек с грустным вытянутым лицом, в чёрной шляпе и с палкой. Видно, он стучал ей по ящикам, когда искал дорогу. Человек посмотрел на костёр, пошевелил тростью мешок с едой, и издал тяжёлый вздох. Он стал неловко усаживаться на ящик, где только что сидел Фабио. Тут Фабио понял, что это был тот самый хромой сыщик!
— Доброй ночи, гражданин Фабио. Думаю, ты меня слышишь, — сказал хромой. Фабио из своего укрытия смотрел прямо в его спину в тёмном сюртуке и старался дышать потише, — Меня зовут Леко Ланфран. Я старший дознаватель Столичного Управления Комиссариата Порядка. Меня назначили расследовать убийство гражданина Тибула.
Видишь, какая штука, гражданин Фабио, заговоры, измены и всякие другие, что называется, преступления против Народа и Республики готовы расследовать сотни комиссаров, начальников и чиновников из Комиссариата Справедливости, из Особого Комитета Народного Собрания, и ещё чёрт знает откуда. Вот. А как доходит дело до старых добрых кражи и убийства, так оказывается, что все эти грозные комиссары могут только выбивать признания из врагов народа, которых наудачу похватали на улице. А настоящего вора и убийцу ловить приходится простому дознавателю Леко, даже если убит сам Тибул Неподкупный.
Ох, гражданин Фабио, ну и задал же ты работу моей единственной ноге. Тебе-то хорошо бегать по Столице, ты молодой, а попробуй-ка угонись за тобой на моей деревяшке!
Ты, наверное, думаешь, кто тебя выдал? Никто не выдал, не беспокойся, просто я походил-походил по Столице по твоим следам, и понял, что больше тебе идти некуда. А про это место мне твои здешние друзья-приятели ещё днём рассказали, что вы здесь в прятки играете.
Ну да ладно, к делу. Послушай, что я тебе скажу. Я, гражданин Фабио, пожалуй что единственный в Столице, не считая твоей бедной тётки, кто думает, что ты Тибула не убивал. Знаешь, почему? Молчишь… Да просто тебя ловят и на тебя думают, что ты убил, и одни, и другие. И Просперо, и Эквиа. А я вот как рассуждаю: самому тебе Тибула убивать не за что. Ты его никогда не встречал и вообще к нему, выходит, случайно в гости попал. А ни для тех, ни для этих ты его, получается, тоже не убивал — иначе они все тебя бы так не искали. Да ещё портреты эти… да никто даже не знает толком, кто ты такой, Фабио с Якорной улицы!
А прячешься ты, я думаю, не из-за списков этих. Я думаю, нет никаких списков Тибула, и не было. Зачем ему их писать, он и речи свои никогда не записывал. Списки у Тибула только в голове были. А ты просто боишься, что не сможешь оправдаться, вот и бегаешь. Ведь даже если найдутся какие-то списки — а говорят, нашлись уже, — как узнать, настоящие они или нет? Только если найти убийцу и его спросить. А вот ты и знаешь, наверное, кто на самом деле убил Тибула. Уж наверняка видел убийцу перед тем, как ушёл. Ведь как убили — иголкой! В запертой изнутри комнате! Всякое у меня бывало, но такое — в первый раз. А ты последний, кто с ним с живым был. Даже если ты сам думаешь, что ничего такого не видел, я-то тебе помогу вспомнить, что нужно.
Так что выходи, гражданин Фабио. Мы двое очень нужны друг другу. Во всей Столице только ты можешь сказать мне, кто убил Тибула, и только я могу помочь тебе оправдаться. Ты думаешь, я, может, притворяюсь, а на самом деле для гражданина маршала или для гражданина генерала тебя ищу? Да если бы так, я бы не один пришёл. Выходи, Фабио. Поодиночке мы с тобой оба пропадём. Мне ведь тоже, если я не найду убийцу Тибула, не поздоровится. Тоже в заговорщики запишут. Жену мою и сынишку… эх, да ладно! — гражданин Леко опять вздохнул и умолк.
«Этот сыщик ничего не знает и ничем мне не поможет», — заключил Фабио. Он стал потихоньку отползать назад, стараясь двигаться потише. Но старший дознаватель Ланфран, видно, всё-таки что-то услышал. Он оглянулся и начал подниматься на ноги.
Фабио вскочил на ноги, развернулся и побежал. Он остановился только на секунду, чтобы вытащить из-под одного только ему известного ящика какой-то свёрток. И бросился бежать дальше, прочь из тёмного лабиринта, вдоль по пристаням, к воротам в город.