Фабио принёс портфель и передал Тибулу, однако его мысли были заняты совсем другим:
— Гражданин Тибул, но если это так опасно, то пусть тебя возьмут под охрану! Наша секция Гавани, да что там, любая из секций Столицы будет рада отправить добровольцев, чтобы тебя охранять!
— А что будет дальше, Фабио? — покачал головой Тибул, — Сегодня добровольцы одной Секции будут охранять меня от граждан из других секций. Завтра окажется, что для блага народа нужно сделать что-то, что может не понравиться этим добровольцам — значит, придётся выставлять вторую охрану, уже против них. Да и городской дом — слишком доступное место, любой может перепрыгнуть с соседней крыши, или выстрелить в окно. Знаешь, чем это кончится? Тем, что мне, избраннику и другу народа, придётся набирать гвардию из иностранцев и уехать из Столицы в какой-нибудь замок с высокими стенами, чтобы править оттуда страной так, как я хочу, и чтобы народ мне не мешал. Знакомо, правда? Помнишь, кто так делал? Ну вот, держи, — с этими словами Тибул возвратил портфель Фабио.
Фабио взял портфель и опустил голову.
— А как же тогда быть?
Тибул положил руку ему на плечо.
— Ничего не бояться и никогда не унывать, гражданин Фабио, вот как. Не забывай — у нас теперь есть свобода, и мы сильный и храбрый народ. И никаким врагам с этим ничего не поделать. Человека можно убить, посадить в клетку, запугать, обмануть, подкупить. А народ нельзя. Ни старые короли этого не смогли, ни Три Толстяка, и никто не сможет. Помни: что бы ни случилось, народ всё равно победит всех врагов и завоюет хорошую жизнь. А если мы с тобой поможем народу — это получится быстрее, может, даже совсем скоро, через год, — тут Фабио поднял голову и Тибул увидел, что он сумел наконец уговорить улыбку показаться на лице мальчишки.
— Так что держись, Фабио, и знай: враги уже проиграли. Они и сами это скоро поймут, я уверен.
Фабио тщательно затянул ремешки на портфеле. Он решил, что пришло время задать вопрос, который его чрезвычайно волновал.
— Гражданин пред… Тибул, а можно мне тогда взять пистолет? Я видел, что у тебя лежит отличный шестиствольный пистолет, а сам ты его не носишь.
— Это старое пугало, которое мне подарили оружейники? — теперь уже Фабио сумел развеселить Неподкупного. Но Тибул изо всех сил постарался сдержать улыбку и серьёзно объяснил:
— Эта штука весит, как цирковая гиря — настоящая гиря, как в балаганчике дядюшки Бризака, без обмана. Заряжать её нужно целый час. А точность боя у неё такая, что с пяти шагов в мишень ростом с прусского гренадёра попадает одна пуля из трёх. Я сам был на испытаниях. Конечно, когда только началась война с Претендентом, мы были рады любому оружию. Это ведь первый пистолет, сделанный в новых народных мастерских, в честь этого его мне и подарили. Но с тех пор во Дворце Науки придумали такое оружие, что старое по сравнению с ним выглядит плохой шуткой. Против нового барабанного Гаспара с той железякой лучше не выходить, Фабио, ты её только успеешь вытащить, а в тебе уже будет семь дырок от пуль. Гражданин Арнери давно обещал мне один такой, только так и не подарил — видно, забыл, — тут Тибул наконец усмехнулся.
— Да даже если бы он у меня был, я вовсе не хочу, чтобы ты вступал в бой с солдатами. Твоим оружием будут ловкость и быстрота. Пистолет тебе только помешает, — Фабио незаметно вздохнул. Он, конечно, не очень-то и надеялся, но попробовать стоило.
— Я готов, Тибул. Мне идти? — деловито спросил он.
— Я тебя провожу немного, — с этими словами Тибул обхватил Фабио рукой вокруг живота, приподнял и легко шагнул вместе с ним на тяжёлый дубовый стол посередине кабинета. Тибул с осторожностью поставил Фабио на стол, поднял руки и толкнул потолок над собой. Чёрный квадрат открылся прямо над головой Тибула на расчерченном полосами теней потолке. Тибул подтянулся и одним длинным движением нырнул в эту неожиданную прорубь. Каблуки его сапог мелькнули перед лицом Фабио, и через мгновение вместо них появились руки, которые втянули мальчишку на чердак. Люк тут же закрылся и чердак погрузился в темноту. Тибул взял Фабио за руку и куда-то повёл.
— Через этот люк папаша Летти вывел меня из дома в день Первого Восстания. Тогда гвардейцы Трёх Толстяков подожгли город, чтобы найти меня, но я сбежал от них по крышам, — голос Тибула гулко звучал сразу со всех сторон, как будто он и Фабио оказались внутри изгибов огромной валторны.