— А что? — медленно спрашиваю я. — Хочешь взять меня с собой на бейсджампинг или еще куда-нибудь?
— Не совсем, — говорит он. — Помнишь, как мы поднимались на колесо обозрения?
— Да, — говорю я, вспоминая, какими мы были влюбленными в подростковом возрасте, и как гуляли по Санта-Монике.
— Возьми куртку, — говорит он.
Я хмурюсь, глядя на цифровой дисплей часов, установленный на передней панели духовки.
— Уже почти десять вечера, — протестую я.
Джейс пожимает плечами.
— Должны же быть какие-то плюсы в том, чтобы быть Цыганом, верно?
Конечно, охранник, отвечающий за присмотр за пирсом, без колебаний пропускает нас внутрь. Я все еще нахожусь в шоке от резкой перемены настроения Джейса, когда он вернулся домой, и, боюсь сказать, немного подозреваю, что он чего-то не договаривает.
— Я думала, ты будешь сердиться на меня, — шепчу я, пока Джейс тянет меня по деревянному пирсу.
Он останавливается, и я чуть не сталкиваюсь с ним, продолжая идти. Он поворачивается и ловит меня за плечи, поддерживая.
— Я не сержусь на тебя, — говорит он, сжимая мои руки в своих. — Я до смерти боюсь за тебя. За нас обоих.
— Все будет хорошо, — шепчу я, но маленький голосок внутри меня требует внимания. Требует ответов на те вопросы, которые продолжают мучить меня.
Почему ты все еще здесь?
Почему ты не убил их много лет назад?
Я отгораживаюсь от них, потому что кто знает, сколько времени нам осталось вместе? Я не хочу задавать эти вопросы ему, потому что не знаю, смогу ли я вынести ответы.
Я не знаю, какие ответы могли бы меня удовлетворить.
Он бросает на меня странный взгляд, берет одну из моих рук и продолжает тащить меня за собой. Мгновение спустя он поднимает меня в одну из кабинок колеса, а затем забирается туда сам.
— Оно не крутится, — замечаю я.
Джейс пожимает плечами, обхватывая меня за плечи, и мы сидим бок о бок в темноте пустого пирса, единственный шум — это волны, разбивающиеся о песок под нами.
Я ничего не могу с собой поделать. Я должна спросить.
— Что… случилось с тобой потом? — спрашиваю я его голосом, едва превышающим шепот. — После того, как я умерла.
Он сразу же напрягается, его рука вокруг меня становится жесткой.
— Ничего, — быстро говорит он.
— Джейс, — говорю я. — Ты можешь мне доверять.
Он вздыхает.
— Дело не в доверии, Джулз.
— Ну, а в чем тогда? — не унимаюсь я.
Он снова расслабляет руку, и я могу сказать, что ему требуется каждая унция самоконтроля, чтобы вести себя непринужденно, когда что-то сжигает его изнутри.
— Джейс, — говорю я прямо. — Почему ты не ушел?
Он вырывает свою руку у меня так быстро, что я не знаю, как реагировать. Мой рот открывается, когда я наблюдаю, как его вынужденная непринужденность переходит в ярость.
— Никто не спас меня, — с горечью говорит он. — Никто не увез меня в ночь и не инсценировал мою смерть. Так что, да. Мне пришлось спасаться самому. Или умереть, пытаясь.
— Что это вообще значит? — спрашиваю я, внезапно остывая без его руки вокруг меня. — Джейс, я не пытаюсь быть сукой. Я просто пытаюсь понять.
Он сердито сжимает кулаки и встает, выпрыгивая из неподвижной кабины.
— Мне плевать, понимаешь ты или нет, — рычит он, ошеломляя меня. — Есть вещи, о которых мы не будим говорить.
— Джейс, — пытаюсь сказать я…
— Ты хочешь, чтобы я спросил тебя, каково это — трахаться с моим отцом? — требует он. Черт возьми, он действительно на взводе. Я настолько ошеломлена, что даже не могу обидеться на его вопрос.
— Как ты думаешь, что произошло, Джульетта? — спрашивает он меня, как будто я самый глупый человек на свете, и мне требуется все, чтобы не заплакать. — Разве ты не думаешь, что я бы ушел при первой же возможности? Что я убил бы каждого из них за то, что они сделали с тобой?
Мое сердце замирает, когда я представляю, через что он должен был пройти, наблюдая, как они оскверняют меня, и после моей смерти.
— Мне жаль, — говорю я в отчаянии. Он бьет ногой по земле, отказываясь смотреть на меня.
— Да, мне тоже, — говорит он.
— Ты хочешь поговорить об этом? — говорю я, тут же жалея о своем выборе слов.
— Нет, — говорит он с горечью. — Я не хочу говорить об этом. Никогда.
Спонтанная прогулка к колесу обозрения испорчена, мы идем домой в задумчивом молчании, Джейс идет впереди, а я бегу за ним, делая два торопливых шага на каждый его шаг. Как только мы оказываемся в квартире, он сразу же идет в свою спальню и закрывает дверь перед моим носом, оставляя меня одну в коридоре.