Как всякий демон и в особенности инкуб, Асмодей был крайне красноречив. Ораторскому искусству и в особенности соблазнению, его обучал сам маэстро Казановиус, второй после матери Асмодея мастер обольщения в демонисе, по мнению журнала Дьябло. И будь перед Асмодеем деревенские простушки, из тех, что искренне верят, что вампиры не пьют человеческую кровь и светятся на солнце, никто бы не произнёс ни слова, заворожённо наблюдая, как его силуэт медленно растворяется за горизонтом. Но перед ним находились далеко не простаки и тем болеем, не девушки. Годрик, с юных лет обучаемый актерскому-рыцарскому искусству, был прожжённым критиком и его трудно было подобным удивить. Кирилл же испуганно думал, не стал ли удар по голоде демона, фатальным для его рассудка.
- Постой. Неужели ты собираешься вот так вот уйти? А как же Ника?!- возмущенно спросил Годрик, вставая вслед за демоном.
Асмодей повернулся и удивленно посмотрел на Годрика.
Хоть Асмодей и считал себя рыцарем по духу, по крови он все ещё оставался получеловеком-полудемоном. Демоническая часть его природы говорила ему, что этот поезд ушёл и нужно идти дальше. Принцесс в мире много. Одной больше, одной меньше. А ратные подвиги сами себя не совершат. Человеческая же часть его природы говорила, что первые полчаса его знакомства с этой дурной компанией, обернулись для него черепной мозговой травмой, слава бесам, рога на месте. И лишь его рыцарская душа, мечущая между двух половинок его сущности, остро осознавала, что это как то не по-рыцарски, говорить людям то, что ты думаешь на самом деле. Все что он знал о рыцарях. А знал он это от дворцовых демонов. От кого еще мог узнать сын королевы сукубов, всю жизнь проживший в демонисе, о жизни смертных? Так это то, что рыцарь должен говорить высокопарно, но так, чтобы его слова несли как можно меньше смысла. Это тайное искусство позволяло благородным серам, пленить внимание прекрасных дам, что ждали их спасения, а так же задерживать врагов психологической атакой. Еще эти навыки позволяли, во время длительных приветствий и восхвалений, дожидаться того момента когда к высокородным булочкам вернется чувствительность после долгой поездки верхом. Но самым главным назначением этого искусства была возможность как можно незаметней обмануть собеседника, вроде бы нигде не полукавив против истины. Не может же аристократ голубых кровей, поборник справедливости и добра и просто красавец, сказать спасенный принцессе, что он скорее предпочел бы золото, вместо ее руки и сердца. Что когда он отправлялся спасать прекрасную принцессу, представлял ее без торчащих из носа волос, бородавок по всему лицу и двух лишних подбородков. Поэтому вместо того чтобы просто молча уйти, пока все его конечности были при нем, Асмодей решил что как настоящий рыцарь, просто обязан убедить собеседников что он Д’Артаньян а они… нет.
- Да как ты посмел даже подумать о подобном!? Как ты мог даже на секунду помыслить, что я способен на такую подлость!? Эта нежна дева, это беззащитное создание, этот ранимый цветок в руках темных сил. У меня разрывается сердце от мысли, что самая прекрасная женщина, из тех что я видел в этом мире, (а была она первой женщиной, которую он встретил, попав в этот мир, не считая послушниц храма Авроры, которые пытались его убить посему недостойны упоминания) находится в плену у сил, что хитрее и коварней самых злых драконов. Без обит приятель. - обратился он к Кириллу. - За подобное оскорбление мне следовало вызвать вас на дуэль сэр. Но я спущу эти слова на ваше невежество и неопытность. – с этими словами Асмодей достает из ножен острейший меч, в качестве доказательства своих слов.
Смотря на это, Кирилл окончательно убедился в том, что падение камня не осталась для незнакомца без последствий. И только он собирался наклониться к Годрику и сказать, что этому существу явно не помешала бы медицинская помощь, как увидел, горящие восхищением глаза человека. Годрик взял в руки подаренный ему Кириллом меч, и садясь на одно колено, протягивает этот меч Асмодею, на вытянутых руках.
- О великий рыцарь простите меня за то, что ненароком оскорбил вашу честь. Но после ваших слов я вижу, что вы самый доблестный и благородный из всех рыцарей, что мне приходилось видеть. Мне остается только мечтать, чтобы когда-нибудь стать таким же великим героем как вы. Позвольте мне загладить свою вину, сопровождая вас в вашем путешествии в качестве вашего ученика.