Хасан был толковый бизнесмен, но инженер никакой. Фирма его была чисто торговая. У него была договоренность с большим гаражом поблизости, где и делались ремонтные работы. Там в гараже, между прочим, работало много пацанов, от девяти лет и старше. Я как-то пришел туда с сыном, показываю. А там сидит на корточках пацан его возраста и клапан к седлу притирает. Быстро так работает. Я говорю сыну, если будешь плохо учиться, отдам тебя сюда. Кстати об учебе. Мы в этом городе были единственными русскими. Моя жена — учительница младших классов, и она решила, что будет сама с сыном заниматься, не отдавать же его в арабскую школу. При посольстве была русская школа, мы договорились, они дали учебники. Каждый месяц мы ездили в Дамаск, там они устраивали сыну контрольные работы, а потом давали задания на следующий месяц. Малого мы оставляли с нянькой – до Дамаска часов пять езды. Хасан нашел мне няньку, девчонку лет пятнадцати. Но с ребенком она управлялась ловко, оказывается у нее есть пятеро младших братьев и сестер. А уборку в доме приходил делать ее старший брат. Получали они за это не много, но работой этой очень дорожили. Жена иногда делала им подарки.
Как-то устроившись, стал я разбираться со своей работой. Захотелось мне посмотреть те трактора, что уже проданы – их всего-то было штук десять, как их состояние, какие проблемы. И понял, что без языка никак не обойтись. Хасан из своей конторы мог максимум прийти в гараж, который с нами работал. А поехать куда-то к фермерам – ни-ни.
Мы с Хасаном часто играли в шахматы в его кабинете. Играем, пьем кофе. Он вспоминает Москву. Потом встанет, запрет дверь, достанет из шкафа бутылку Мартеля. К кофе хорошо. И говорю я ему – научи меня арабскому. Он, к моему удивлению, обрадовался, начал со мной заниматься. Мне нужно было научиться сначала хотя бы элементарно понимать и объясняться. Ну, а пока я язык не освоил, он приставил ко мне еще одного пацана лет тринадцати, из той же семьи, кстати. С этим парнишкой я ездил к феллахам, у которых есть наш трактор. Парнишка объяснял, кто я такой, что мне надо и самое главное, что мне ничего не надо платить. Обычно нас принимали хорошо: предлагали кофе и холодную воду. Малец оказался толковым, он проработал у меня несколько лет. Я от него учился арабскому языку, а он от меня русскому. А еще он научился многим вещам, связанным с обслуживанием трактора. Через полгода я ему увеличил зарплату. И тогда ко мне домой пришел его отец и сказал, что он благодарит меня за то, что я даю работу его детям, и еще учу его сына. Я угостил его кофе и сказал, что очень доволен его детьми и что хорошие дети бывают только у хороших родителей. Этот разговор имел неожиданные последствия: во-первых, никто больше не приходил посцать на колеса нашего трактора, во-вторых, я заметил, что в гараже стали гораздо лучше ко мне относиться.
А с тракторами было такое положение: 8 из десяти не работали. С первым было легче всего. Топливная система двигателя была забита грязью и водой. Я все почистил. Через час трактор завелся. Хозяин был очень удивлен. "Вас ко мне Аллах послал", — сказал он. Я попросил показать мне, где он хранит горючее. Оказалось, в большой открытой железной бочке. Я постарался объяснить, что солярку надо хранить в закрытой емкости, чтобы не попадала грязь и вода. Кажется, мне это удалось. Но были и серьезные выходы из строя. Проблема заключалась в том, что тракторы никто не обслуживал. Никто не чистил фильтры, никто не проверял уровень масла. Вот мы ругаем колхозников за неграмотную эксплуатацию техники — так у нас в колхозах каждый тракторист окончил училище механизации или курсы прошел, а здесь вообще понятия не имеют о техобслуживании. Трактор работает до выхода из строя. Вы для экспортных тракторов ставите таблички на двигателе по-английски. С таким же успехом вы их могли бы писать по-китайски.
В общем, все неработающие тракторa мы восстановили. Некоторые пришлось на грузовике привезти в гараж. И еще: в СССР дефицит запчастей, в Сирии то же самое. Мы заказываем, а нам не присылают. Но тут на наше счастье оказалось, что какая-то французская фирма стала поставлять левые запчасти для нашего трактора. Вот, я привез поршневые кольца, они намного лучше одесских. И вкладыши хорошие, и сальники, а вот гильзы цилиндра — никуда, сырые, незакаленные. Гаражники, кстати, очень удивились, когда я пришел в комбинезоне и начал разбирать двигатель. Говорят, впервые увидели инженера, который сам крутит гайки. После этой операции у нас купили еще пять тракторов. И фирмач и мое начальство в Автоэкспорте были очень довольны.