…Оказалось, что речь идет о той же 3-й армии Западного фронта, остатки полевого управления которой во главе с командующим генерал-лейтенантом В. И. Кузнецовым вышли в конце июля из окружения в район Речицы. Армия пополнялась за счет левофланговых дивизий 21-й армии, дивизии генерала С.И. Недвигина, Мозырьского укрепраиона, а также вновь сформированных дивизии из отрядов, подразделений и частей, вышедших из окружения в район Мозыря.
Я поспешил в Речицу. По дороге встретился с П. К. Пономаренко. Наша беседа касалась главным образом событий на фронте. Пантелеймон Кондратьевич высказывал беспокойство по поводу положения наших войск на мозырьском направлении и посоветовал мне как можно быстрее наладить руководство действующими здесь соединениями, а главное, навести порядок среди выходящих из окружения частей и побыстрее возвращать их в строй.
Представившись командующему и члену Военного совета Федору Ивановичу Шлыкову, я сразу же окунулся в работу. А ее было, как говорят, невпроворот. Все вопросы, связанные с воссозданием армии как оперативного объединения, пришлось решать с ходу: принимать дивизии и части с их боевыми участками, организовывать управление, материальное обеспечение, формировать новые соединения, сколачивать штаб и полевое управление.
В конце июля активные боевые действия в полосе нашего фронта велись сразу на нескольких направлениях.
В Могилеве 61-й стрелковый корпус генерала Ф. А. Бакунина продолжал драться в окружении. 63-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта Л. Г. Петровского, овладев городами Рогачев и Жлобин, наступал к Бобруйску. Конная группа генерала О. И. Городовикова рейдировала по тылам врага где-то западнее Бобруйска, в районе Старых Дорог. Все это приковывало значительные силы группы армий «Центр» и не позволяло использовать их на главном — смоленском направлении. Таким образом, войска Западного фронта активными боевыми действиями спутали многие планы гитлеровского командования. Немецко-фашистским войскам пришлось временно перейти к обороне.
На левом крыле Центрального фронта — в полосе 3-й армии — сохранялась сравнительно спокойная обстановка. Это позволило нам провести целый ряд мероприятий по укреплению обороны и организационному усилению соединений и частей. Но затишье на нашем участке было недолгим. Уже в первых числах августа мы почувствовали повышенную активность противника на гомельском направлении. Участились полеты его разведывательной авиации, все чаще поступали сообщения о сосредоточении войск врага в этом районе.
Как стало известно несколько позже, все эти мероприятия осуществлялись в соответствии с утвержденным Гитлером планом по «разгрому находящейся в районе Гомеля и севернее…»[2] группировки советских войск.
На этом направлении было сосредоточено около 25 дивизий. Главный удар планировалось нанести от Кричева на Новозыбков, Унеча, в обход Гомеля с востока. Выполнение этой задачи возлагалось на танковую группу Гудериана. Непосредственно на Гомель с севера должна была наступать 2-я немецкая армия.
В конце первой недели августа развернулись ожесточенные бои в районе Кричева, а затем враг, смяв фланги корпуса Петровского, начал теснить его к югу, продвигаясь по обоим берегам реки Сож. Создалась угроза выхода противника в тыл войскам 3-й армии.
Учитывая сложившуюся обстановку, командарм приказал мне собрать оперативную группу, взять с собой средства связи и возглавить руководство в районе Речицы.
Здесь нами заблаговременно была создана прочная оборона, способная сдержать наступление противника, который пока что никаких активных действий не предпринимал. Прибыв в Речицу, наша оперативная группа приступила к выполнению своей задачи.
Утром 13 августа нам стало известно, что в полосе 21-й армии противник форсировал Днепр в районе Стрешина и устремился к Довску, навстречу своим дивизиям, наступавшим сюда с севера. Корпус Петровского оказался, по существу, в окружении. Обстановка в этом районе с каждым часом усложнялась. После форсирования Днепра в нашей обороне образовалась брешь, которой враг мог воспользоваться для развития удара на Гомель. Так оно и случилось. Немецкие моторизованные дивизии из района Довска и Стрешина повели наступление на юг, в междуречье Днепра и Сожа. Вскоре к правому флангу армии стали подходить разрозненные части корпуса Петровского. Как только мне доложили об этом, я выехал им навстречу. Глазам моим открылась тяжелая картина отступления: двигались мелкие группы и одиночки, на лошадях и машинах, пешком. Тут были и красноармейцы, и сержанты, и командиры. Всего в наш район вышло около тысячи человек. Все они считались окруженцами и, по существовавшим тогда положениям, были направлены во фронтовой тыл. На свой страх и риск я оставил некоторых командиров в армии, пополнив ими отделы штаба.