Однако и при сложившейся ситуации мы считали своим долгом по возможности сохранить в целостности исторические и культурные памятники Дрездена, неразрушенные англо-американской авиацией, а главное — установить местонахождение сокровищ художественной галереи. Старая (парковая) часть города была полностью очищена от гитлеровцев соединениями 32-го гвардейского стрелкового корпуса в течение дня 8 мая. При этом артиллерия и минометы вели огонь только по наблюдаемым целям.
Перед глазами гвардейцев, вступивших в город, предстала жуткая картина разрушений. Вместо красавца города, города-парка с его архитектурными памятниками была груда бесформенных руин. Больше всего пострадал от налета англо-американской авиации культурно-исторический центр города — Альтштадт, с дворцами и музеями, где хранилось столько сокровищ мирового искусства…
Мы видели много разрушенных советских городов — Сталинград, Полтаву, Кременчуг, сотни стертых с лица земли и сожженных деревень и сел. Проклинали гитлеровцев и не раз говорили: придет расплата! Она пришла. Казалось бы, можно было и позлорадствовать. Но нет. Глядя на разрушения, советские воины глубоко сожалели, особенно когда они не диктовались военной необходимостью, были бессмысленны, как в случае с Дрезденом, забывали о тех непоправимых ранах, которые нанесла нам, советским людям, война. В этом сила и благородство советского воина. Он шел к своей победе как освободитель!..
В середине дня 8 мая я позвонил командующему фронтом и доложил, что события в Дрездене развиваются успешно, отдельные очаги сопротивления блокируются и уничтожаются. В различных частях старого города остатки гарнизона сдаются в плен. Кругом сплошные развалины. Маршал Советского Союза И. С. Конев, выслушав меня, спросил:
— А что с Дрезденской галереей?
— Пока ничего определенного доложить не могу. Район Цвингера разрушен. Немцы страшно напуганы и ничего пока рассказать не могут или не хотят. Есть предположение, что художественные ценности вывезены из города, — доложил я командующему.
— Немедленно организуйте поиски сокровищ Дрезденской галереи, — последовал категорический приказ маршала Конева.
Я доложил ему, что эта работа уже организована, она ведется силами 164-го армейского батальона под командованием капитана В. П. Перевозчикова. Общее руководство возложено на члена Военного совета генерал-майора П. Е. Сухарева.
Теперь мне хочется несколько подробнее остановиться на действиях личного состава этого батальона при выполнении столь необычной задачи большой государственной важности. Забегая вперед, скажу, что при этом офицеры, сержанты и красноармейцы проявили исключительное трудолюбие, старание, высокую организованность, умение и воинскую смекалку. Причем все участники этой операции никогда не предполагали, что на заключительном этапе войны им придется спасать художественные ценности мирового значения, иметь дело с шедеврами живописи и скульптуры.
Откровенно говоря, мы в штабе армии мало верили в то, что в хаосе разрушений и неразберихе, которые царили в городе и его окрестностях, личному составу батальона удастся быстро напасть на следы Дрезденской галереи. Но случилось почти невероятное. Уже 8 мая поисковая группа, возглавляемая младшим лейтенантом Л. Н. Рабиновичем — художником по довоенной профессии, хорошо владевшим немецким языком, точно установила, что художественные ценности из всех музеев были вывезены еще до бомбардировки.
А произошло это так. Группа Рабиновича выехала в район Цвингера вслед за наступающими войсками и ценою больших усилий, расчищая вручную себе путь от каменных глыб и обломков зданий, достигла цели. Начался поиск картин — среди развалин, в подвалах Цвингера, Альбертинума, исторического музея. Но тщетно — нигде ни клочка холста, ни кусочка обуглившейся рамы. Где же искать картины? И тут наши воины увидели необычное для прифронтового города зрелище — усевшегося на развалинах немца с этюдником на коленях. Им оказался дрезденский художник, бывший солдат, потерявший ногу в боях под Старой Руссой. На вопросы наших воинов, где могут быть картины, он вначале не отвечал, вел себя весьма настороженно, но затем привел в соседний дом к пожилой женщине, бывшей работнице музея Альбертинум — одного из крупнейших в Европе собраний древней скульптуры.